Горбата и мешковата,
и лишнего в ширину,
а ты говоришь: "Крылата!
Расправь же, расправь же, ну!
Чего же ты их сложила?
Крылатая, полетай!"
Но сжата во мне пружина:
не будет меж нами тайн.
Не спорю с тобой, не ною,
ведь мною любуясь, горд.
Но там, за моей спиною,
не крылья, не крылья - горб!
И что же такое было,
и чья-то виной волшба -
ты не замечаешь, милый,
в упор моего горба.
Ты не справедлив от жажды,
не зная других забот.
И даже к тебе однажды
спиной повернулась: вот,
надежды на взлёт напрасны.
Ты тронул мой горб, потом
ответил: "Они прекрасны
и сложены, как бутон!"
А знаешь, я всё же прыгну
(и господи приюти),
когда подтолкнёшь к обрыву,
на ухо шепнув: "Лети!"