Пахла печка известью, блинами
И слегка невидимым дымком.
Вспоминаю часто свою маму,
Наш сосновый пятистенный дом.
Вновь приеду через то же поле
По весне, когда цветут сады,
Когда солнца молодого вволю,
Свеж черёмух серебристый дым.
Кажется, что белою берёзой
Моя мама у плетня стоит
И роняет, и роняет слёзы,
Да со мною тихо говорит.
Обниму берёзку и услышу
Я родные мамины слова:
«Тянешься сыночек. В папу вышел.
Ты высокий, тоже светловат…»
Вечером луна осветит рамы,
Крышу дома и заросший сад.
Я в луне увижу свою маму
И скажу ей: - Мама, виноват,
Что уехал в город на работу,
Заимев и дачу и жильё,
В буднях суеты, водоворота,
Забывая прошлое своё,
Где гудят ракиты соловьями,
Звонче их никто здесь не поёт.
Бредется, что старенькая мама
К роднику с ведёрками идёт…
Вновь защемит сердце, что поделать,
Ведь в душе прохлада, да мороз.
Выбор городским быть мною сделан,
Где детьми и внуками оброс.
Так прости ж, родимое селенье,
За меня и многих городских:
По чьему, не знаю повеленью –
Не одно ты, тысячи таких…