Ритуальный фронт "Излучения" 10.06.2014
- Взгляни, скоро закат. Первые признаки уже появляются в воздухе. Небо такое, будто его пропустили через темно-серое сито, наполнив холст, ранее разукрашенный в алые и серые тона, точечной синевой. Кисть художника рисует ведомые только ей образы и фигуры.
- Отец, как мы здесь очутились?
- Тебе кажется, будто бы этот вопрос имеет тут значение? Разве именно его ты хотел мне задать? Чувствуешь, воздух дрожит? Так дышит вселенная. Это музыка заката.
Мы сидели на траве, еще покрытой прошлогодней золотистой листвой. Я пребывал в позе лотоса (именно эту позу я принял несколько часов или дней назад), отец же просто сидел на траве, вытянув одну ногу, другую же поджав под себя. Наш взор был устремлен в точку, именуемую «центром» костра. Пламя давало тепло, едва ощутимое кожей. Наступающий вечер нес приятную прохладу. Перед нами купались в вечернем зареве сочные травы, еще не скошенные пастухами, щедро наполняя собой холмистую местность без края и конца. Местами, в расщелинах между холмами, рос колючий кустарник терна, служащий домом для ежей и мелких птиц.
- Ты всегда считал, сын мой, что прошел уже слишком много дорог, чтобы вернутся к обыденной жизни, но это не так. Ты можешь спорить, но мои доводы не подлежат сомнению.
- Но ведь…
- Т-с-с… Слышишь песню? Это полевой жаворонок. Сколько по-твоему дорог он повидал? Сколько гнезд в самых различных местах ему довелось построить?
Я хотел возразить, что это всего лишь птица и, если бы у меня были крылья, я пролетел бы никак не меньше. Но потом мне почему-то вспомнился рисунок древних египтян, на котором был изображен бог с телом человека и головой ибиса. «Гор его имя» - догадался я. А после задумался – из миллиона дорог и десятка тысячелетий должен был состоять путь этого создания, чтобы его образ и имя были известны современникам. И сколько бы он мог еще «пролететь» вселенных. Возможно, виной тому именно этот огонь, ведь он сжег крылья не одной героической попытке подняться к Солнцу, попытке долететь до этого самого заката.
- Папа, а что же есть время? Я не о том явлении хочу спросить, которое пытаются измерять люди, а о вселенском времени, которое постоянно поворачивает вспять и, подобно Сизифу, начинает вновь и вновь свое движение.
- Время, мой мальчик, – лишь то, что способен охватить человеческий мозг. Наиболее подходящее сравнение – река. Она, как и время, имеет свой исток, имеет свои бурлящие воды и впадает в море, океан или другую реку. Именно потому люди так любят часами смотреть на плавно несущую свои воды реку. Но иногда случается «Человек против времени». Так принято называть земных Героев и Богов. Сила, присущая этим людям, стоит каменным гротом из Воли, Смелости и Благородной Отваги. Вода вынуждена обтекать такое препятствие, хотя и, как известно, точит его со временем.
- А что же Земля? Насколько она жива?
- Земля жива, пока в ее недрах и на ее поверхности кипит жизнь. Живой ее делают и червь, миллиметр за миллиметром разрывающий ее ткань, и росток пшеницы, пробивающийся сквозь препятствия к Солнцу, и зверь, питающийся ее продуктами и питающий ее, и человек, возводящий свои города и храмы, и наделяющий эту землю своими настроением и чувствами. И когда города разрушены, земля также умирает, но уже навсегда; руины земли не подлежат восстановлению.
- Но почему люди это делают? Почему истребляют друг друга?
- Внутри этих ничтожных созданий полыхает страх и зависть. Когда появляются Люди Солнца, обычные люди, чьи души съедены алчностью и грязью, стремятся всячески помешать этим Странникам написать свою страницу в Книге Времен. Вся жизнь Героев подобна звездам. Путь Богов часто очень короткий, но их Свет виден и через множества лет. Но лишь Солнце для них священно, лишь оно – конец их пути.
Сверкнув красно-черным лучем Солнца, день покинул это место, и ночь вступила в свои законные владения. Дневной щебет птиц заменили различные ночные звуки: стрекот сверчков, далекий волчий вой, потрясающе схожая попытка подражания соловью пересмешником и переклички сов. Огонь от костра продолжал освещать наши лица. Глаза отца смотрели на меня внимательно и ласково, губы его слегка улыбались…