T-Wald "Landeinw;rts: In Memory Of Hermann Hesse" 18.01.2015
… Двери открылись и в ноздри ударил терпкий запах кофе и корицы… Мастер неспешно вошел в библиотеку, тронул светильник и темноту озарил тусклый свет. Раздался шорох, это «невидимые тени» поспешили оставить человека наедине. Скорее всего это были мыши, но жена Мастера все время наделяла их человеческими способностями, одаривала их характером, чувствами и каждое воскресенье оставляла в комнате блюдце с молоком и ломоть душистого хлеба, а каждое понедельничное утро подметала крохи и уносила пустое блюдце. Мастер дружил с ними и они не смели нарушать уединения человека.
Легким скрипом Мастера приветствовали старинные половицы, а бесконечные книги на огромных полках вдруг все разом уставились на него своими каллиграфически написанными заголовками. Посреди комнаты находился письменный стол, окруженный с запада и востока книжными полками, а с севера камином. Он сел в кресло за письменным столом и задумался, прикрыв на мгновение глаза. На столе его ждали кофе, заранее приготовленное заботливой супругой, перо с чернильницей и лист ясеня, рядом с которым находилась короткая записка от супруги «Взгляни на нашего гостя». Образ явился Мастеру, он взял перо, открыл черновики и принялся писать:
«Занесенный ветром в окно увядший лист, маленький листик с дерева, я гляжу на него, читаю письмена его ребер и жилок, вдыхаю тот особый запах тлена, перед которым мы все трепещем и без которого, однако, не существовало бы красоты. Удивительно, как красота и смерть, радость и тлен необходимы друг другу и друг друга обуславливают!»
Ничто не нарушало покоя библиотеки. Вдруг еле слышная музыка легкого журчания донеслась из дальнего угла. Человек не обратил на это никакого внимания – в этой комнате даже стоящая в углу модель Солнечной системы могла производить звуки несущей свои воды реки.
Писатель взглянул на одну из книжных полок. Там его взгляд, минуя множество книг, встретился со взглядом Ганеши, который застыл в медитации, рядом с фотографией деда, подарившего Мастеру эту фигурку. Как много всего поведал ему этот Бог мудрости! Научил его не шаблонным текстовым материалам, а живой мысли, философии природы. Что снаружи, то и внутри. Или это всегда было в его сердце?
Мастер встал, подошел к камину, поворушил кочергой поленья и они весело откликнулись на его действия, заиграв пламенем и рисуя самые разные картины тенью на книжных полках. Человек и огонь долгое время шептали что-то друг другу. Человек, не отрывая взгляда и чуть нахмурив брови, а огонь весело и игриво, потрескивая сухим деревом. Писатель вновь сел за стол, окунул палочку корицы в еще теплый кофе, немного отпил, взял перо и на бумаге появились строки:
«Как только с неба исчезал последний румянец и на западе, над лесом, ртутным блеском восходил Сатурн, дед чиркал спичкой, поджигая заранее припасенный сухой хворост, подкладывая в него полено, оставшееся с прошлого Йоля. Пламя весело взбиралось вверх, стреляя россыпями золотых искр, вместе с дымом уносящимися ввысь, где кто-то разводил такие же звездные костры. Мы с братом неотрывно смотрели в огонь, что пылал и восходил Йольским солнцем, солнцем нового года. С тех пор этот свет навсегда в моем сердце.»
Глаза писателя увлажнились то ли от долгого «поединка» с пламенем, то ли от нахлынувшей волны чувств. Человек встал, потушил камин, немного задержался перед фотографией деда и вышел, закрыв дверь. Светильник понемногу успокаивался и в тот миг, когда он окончательно погас, хоровод теней вновь принялся за свой пляс…
Сложно сказать, какой это был год, то ли 1930, то ли 2014. Да и не важно вовсе. Таинственным силам время не подвластно.