В весеннем воздухе витал
Империй древних запах тленья,
А в светлой комнате читал
Юнец свои стихотворенья.
Нескладен, рыж и светлокож,
Глаза пророчески наивны
Он на кумира не похож,
Предпочитая песням гимны.
В душе – бродяга-пилигрим,
Коктейль из воли и беспечности,
Он был обыденно земным,
Ступая по ступеням вечности.
Типичный юноша-еврей,
Не отличаясь верой зрелою,
Он в ссылке лагерной своей
Не замарал одежды белые.
Когда же власти, отобрав
Траву и воздух его детства,
И самого его изгнав,
Заставили плотней одеться
В одежды горькие обид,
Он не утратил вдохновенья…
И вот теперь он вечно спит,
С собой встречаясь до рожденья.