Но вернёмся к Зенону, то бишь к нашим "баранам"...
Сделаем предварительные выводы, касающиеся апории "Стрела".
1. Определение, что всё либо движется, либо покоится, в принципе типичное определение для античного мира - неверно.
Оно неверно, потому что сущностно, а не бытийно.
Ибо тогда мы не имели бы ни начала движения, ни его конца, в которых тело и покоится, и движется одновременно. И это только один образ "сложности".
Кроме того, нетрудно заметить, что при употреблении таких терминов как движение и покой, не различая в каких смыслах и отношениях оно рассматривается, мы легко можем попасть в ситуацию, когда движущиеся тела покоятся друг относительно друга, и наоборот, покоящееся тело движется, как например, юла. То есть сущностное определение "или-или" мало что может поделать само по себе, без бытийного - с планом относительности.
В нашем мире мы обнаруживаем огромное количество тел, которые находятся в состоянии "движущегося покоя" - например, все планеты, движущиеся по круговым орбитам, именно таковы. Поэтому древние греки были не совсем неправы, когда считали своё небо и звёзды - великим покоем, скорее даже и по существу они были правы. Потому что такое движение - "вечное занятие места" или имение места в определённом двигательном смысле. Это не движение в точном смысле и не покой в точном смысле, но это всё же - разновидность покоя.
К тому же - начало любого движения и конец любого движения, в которых зафиксированно обнажённое противоречие "движение-покой" - отсылают нас сначала к сущностным связям этого мира, а затем и к вопросам становления вообще. То есть обнажают за нашей релятивисткой картиной мира и предметов - некоторую постоянную закономерную суть, и следовательно истину, но такую истину, которую уже нельзя свести к "или-или". Поэтому, если всё - только движется или всё только покоится, тогда последней метафизической истины нет, а есть лишь тотальная относительность нашего мира. И следовательно такое утверждение само даёт базу для возникновения и процветания софизма - не прямо, но косвенно.
Установить движется тело или покоится - не означает преодолеть релятивизм полностью. Поэтому о движении и особенно философам нужно говорить в других терминах - не в релятивных и не в сущностных - в бытийных.
2. Определение, что тело покоится, когда занимает равное себе пространство - неверно.
Тело покоится не тогда, когда оно занимает равное себе место, а когда оно сущностно связано с другими телами. И именно сущностно, а не относительно. Это как минимум. А как максимум - тело покоится, когда оно имеет характер собственного движения, а не внешнего.
Первое определение (Зенона) - релятивно; второе и третье - сущностно и бытийно соответственно.
Но и релятивное определение Зенона грубо ошибочно в данном случае.
Равное себе место - это величина (размер) и форма (фигура) и понятие "места" в нём самом употреблено НЕУМЕСТНО. Тут нет никакого "места", тут абстракция по отношению к самому себе. Лучше говорить равное себе пространство, а не "место", но я написала именно так и подметила этот момент, потому что его путают.
Относительное "место" - это положение среди других тел.
Сущностное"место" - это необходимая связь с другими.
Бытийное "место" - это форма движения.
Также, любой цветок на нашем окне покоится, но при этом он растёт и не занимает равное себе пространство. То есть ещё и сами движения могут быть не только механическими, но и более сложными. Но даже если опустить и не рассматривать все эти самые сложные формы движения и оставить лишь одно "перемещение" (что для философа уже само по себе недопустимо, ибо он претендует на всеобщность - на всеобщее, а не на одну элементарную физику и механику), и всё же, даже если сделать такое попущение и остаться в пределах одной физики, понимаемой метафизически,то покой - это не "наполнение" одного и того же пространства в промежутке "теперь", а имение "места" по отношению к Иному (произвольному или сущностному), Иным же для "места" могут выступать как Иные "места" других тел, так и "безместность" вообще. Потеря "места" по отношению к Иному, сущностному "месту" уже достаточно определяет такое простое движение как перемещение, что довольно хорошо известно и примитивному физику, но ускользает от философа. А потеря "места" по отношению к "безместности", то есть не замена одного места другим, а вообще потеря "места" является чистым субстратом движения как такового. И такая потеря становится доступной сегодня лишь современному физику с его принципом неопределённости, размазанностью по орбите облаков частиц и вообще структурой поля. Философом же оно мыслится как "становление". Причём как субстрат движения, становление - тотально. Поэтому Зенон, пытающийся за определённое время "теперь" зафиксировать "равное самому себе пространство", упускает из виду, что любое конкретное время любой конкретный предмет так или иначе изменяет, и он никогда не остаётся равным самому себе, и только за счёт этого может и покоиться. Потому что, если бы он не изменялся - он бы двигался как "неизменный" в среде тотальной текучести. Лишь будучи сам текучим, он в состоянии сохранять среди общей текучести и своё "место". Но здесь уже действует абсолютный принцип философии движения, Зенону до него далеко, как до неба.
3. Определение, что всё, что не занимает равного себе пространства - движется - тоже неверно.(то есть обратное, перекинутое определение)
Ибо достаточно проникнуть внутрь тела и изъять из него какую-то часть, чтобы оно перестало занимать равное себе пространство, но само тело при этом двигаться не будет (никакие свои сущностные связи, удерживающие его не потеряет). То есть любое внешнее деление или приращение тела не способно создать прецедента его движения, между тем как тело в этих актах перестаёт занимать равное себе пространство. Следовательно, это определение неверно, потому что недостаточно. Механическое движение надо определять как неимение места ( в двух планах, внешнем - по отношению к иному месту, и внутреннем - по отношению к безместности вообще). Но неимение места есть пространственная неопределённость или континуум - такой континуум не может представать дискретным образом. Он есть "сплошность" по меткому выражению А. Ф. Лосева. Делить же можно лишь то, что уже само представило себя как некоторая дискретность.Единственное, что можно делить так это "место". Причём деление места по отношению к другому "месту" протекает одним способом, а деление "места" по отношению к безместности - другим.
Покоящееся тело мы замеряем, делим - и само по себе (величина, форма), и в отношении к другим телам (расстояния до них). Движущееся же тело мы измеряем совершенно иным образом(скорость, время, ускорение). Зенон же предлагает для всего этого лишь грубые математические абстракции, но математика вообще не знает времени. Математика - единственная наука, не рассматривающая, не учитывающая время и в собственных пределах не встречающаяся с ним. Но поскольку математика мыслит сами мыслительные принципы БЕЗ ВРЕМЕНИ, она - формальная логика. Или другими словами, математика - это мышление как статика. И поэтому Зенон будет "вечен" до тех пор пока у нас будет такая математика, которая не понимает своей собственной ограниченности.
С другой стороны, Зенон будет "вечен" до тех пор пока у нас будет такая философия, которая не понимает своего собственного движения, движения мысли - то есть пока будет жива софистика.
Если же два этих кита устранить, формальную логику и софистику, то Зенон испарится. Но устранить их трудно не только единичному конкретному мышлению, но и историческому человеческому, ибо они крепко "засели" и в математике, и в физике, и в философии нашего общества.
Предварительный общий вывод по определениям (полушуточный): с такими слабыми и неверными определениями,положенными в основания своих рассуждений, Зенон мог получить в своих апориях на выходе что угодно - не только что бабочка это бегемот, но и что бегемот это балерина.
А теперь не шуточный...
Аристотель пишет, что определить движение крайне трудно - трудно, но всё-таки удаётся, если очень постараться и определяет его как осуществление "возможного". И это правильно, по своему направлению. Словечко "осуществление" здесь крайне уместно - поскольку движение есть там, где есть сущность. По Аристотелю движение связано с сущностью, потому что сколько сущностей или родов сущего - столько и движений - лечение, обучение, старение,смотрение и т.д. И в лечении, например, осуществляется возможность здоровья, в учении возможность знания, и тому подобное. По Аристотелю само движение, в своём чистом виде, как бы не определено, потому что в нём одна сущность переходит в другую сущность, и сущность, которая была только возможностью - становится действительностью.
И здесь, в этом сравнении с Аристотелем, мы видим, что Зенон элейский никогда не исследовал движения столь широко и столь глубоко, как Аристотель или как другие серьёзные философы, но из всех возможных движений рассматривал исключительно "перемещение", да и то брал математически абстрактно, или же в крайнем случае, рассматривал в очень отдалённом смысле - "изменение", как, например, изменение чувственного предмета (апория "Просяное зерно") - но и это не сущностно, а счётно(математически пропорционально).
Вот почему, следуя за Зеноном, как темой нашего труда, переходя непосредственно к "перемещению", мы попытались и в нём, в первую очередь, обнаружить его сущность. Сущность же "перемещения" понятна даже из терминологии - "пере-мещение" - "мещение" - "смена мест", или на нашем современном языке, динамическая механика, которая, однако, должна была промысливаться по философски, а не ньютоновским образом. Но у Зенона нет этой сущности (ни философской, ни механической), понятием "места" он пользуется как данностью, не промысливая его, видимыми же он делает лишь пространство и время, да и то в специфическом образе "считываемых величин", которые оказываются при формальном подходе к ним как раз "не считываемыми", "не исчисляемыми" и "не равными самим себе".
Сегодняшняя современная физика и математика по способу своего "мышления" уподобляется Зенону и потому так усердно интересуется им. Современная физико-математическая модель также неспособна освоить понятие чувственно-конкретного "места" у древнего грека, как и понятие телесного Космоса вообще. Всё, что ей дано, так это дискретно-континууальные величины пространства и времени, взятые как некоторые абстрактные "измерения" и "измерители" ( и при том взятые так, что о последней реальности спрашивают: непрерывна она ИЛИ дискретна?).
Одной из вершин современной физики является теория относительности Эйнштейна, впервые дожавшая физику до её тупика. Условно символическим аналогом этой теории может считаться апория Зенона "Стадион"(где можно найти, как и положено, разных "наблюдателей" - наблюдающих "события" почему-то по новому, а вот считающих их почему-то по старому). Не думаю, что апория "Стадион" далеко ушла от "Сарая с шестом" - излюбленного примера, через который обычно объясняют теорию относительности. "Стадион" даже красивей - там хотя бы с шестом по сараям не бегают.
Ещё одна из вершин - квантовая теория, чьи основные фундаментальные понятия пространства, времени и материи полностью разнятся с теорией относительности - причём дыры между ними собираются залатывать как всегда математикой.
Когда читаешь теорию "скрытого или свёрнутого порядка" современного физика Д. Бома (теорию "голодвижения", чьё название происходит не от голости, а от голограммы, хотя всё может быть..) - не знаешь плакать тебе или смеяться. Потому что это "лучшее, что у нас есть", но лучшее, что у нас есть, звучит в виде вывода так:"порядок мира как структуры вещей, которые в основе своей внешни по отношению друг к другу, получается вторичным и возникает из более глубокого скрытого порядка." Вот это "открытие" так "открытие", но ведь надо порадоваться и этому открытию, могло и его не быть.
Можно, конечно, почитать ещё Стивена Хокинга, "последнего идеалиста на новый лад". Но лучше вам от этого не станет. Разве, что удостоверитесь в том, как наша романтика умирает вместе с нашей наукой...
Видимо, несмотря на огромное множество открытых и именуемых революционными законов, сам способ мышления наших физиков остаётся каким-то по своему существу столь же недостаточным, как и зеноновский. Принцип неопределённости Планка находится на том же уровне "проникновения" мышления в Космос, на каком пребывает зеноновская стрела, которую определить истинным образом невозможно. ( А как определяем, как считаем, товарищи "наблюдатели" - не по старому ли?). Математическая модель групп и множеств в идеях своих формализаций соответствует беспомощным формализациям софистов, где реальных определений истины просто не существует.
И там, где наши физики и математики гордятся нынешним продвижением знания по сравнению с "древними", на самом деле вскрывается их позор "не-домышления" до уровня серьёзных философских проблем античности, когда единственное, что обнаруживается как некоторое "своё" из всего корпуса античного философского наследия принадлежит лишь Зенону элейскому и его апориям. А остальное - "близок локоток, да никак не укусишь"...
Правда, справедливости ради, нужно сказать, что и Аристотель с движением крайне многое напутал, и вместе со своей физикой и философией в одном ключе, часто становился физиком, а не философом, или другими словами говоря, терял учение о бытии и заменял его учением о сущности (" всё движущееся получает движение от другого" вплоть до внешнего перводвигателя). Но извините меня, ошибался и Декарт, и Лейбниц, и Спиноза, и мы все будем ошибаться, приближаясь к истине, однако даже такие ошибки ни в какое сравнение не будут идти с тем, что приходится нам разбирать в связи с нашим Зеноном, и с нашей, искривлённой мозгами, наукой.