6
На безлюдной улице грузовик с большим нестандартным контейнером плавно затормозил погожим вечером возле городского музея, и художник вылез из кабины на тщательно подметённый тротуар. Музей уже не работал, но у Петра имелись – на серебристом карабине с тросиком и брелоком – нужные ключи... И Пётр сноровисто открыл массивные рельефные двери и, поспешно зайдя вовнутрь, отключил на ощупь в тёплых сумерках охранную сигнализацию. Электрическое люстры в помещениях с историческими экспонатами он решил не зажигать, но быстро растворил металлические ворота на музейный двор... И Вадим подъехал к низкому боковому крыльцу. И в просторном запаснике загорелся от нажима Петра на резиновую кнопку жёлтый и тусклый свет...
Стремительно, но очень бережно приятели опустошили контейнер... Свои деревянные ящики живописец самолично уложил на коричневом паркетном полу и на ржавом железном стеллаже... А потом предупредительный шофёр неторопливо принёс из машины туристический рюкзак своего пассажира... И художник, погасив потолочную лампу, признался:
- А я позабыл ненароком о своей котомке...
И друзья, не сговариваясь, прошлись по сумрачным залам... А возле стены с турецким ковром, на котором серебристо и выпукло мерцали в ножнах кинжалы и сабли, утомлённый хлопотной поездкой Пётр непритворно молвил:
- Я благодарен Всевышнему за символическое знакомство с тобой... и за тернистое странствие наше... Я сейчас разговариваю искренне и без напрасных обиняков... И ты не обессудь... А я, наверное, согласился бы отважно и лихо служить неподкупным адъютантом твоим... Но впредь не встретимся мы... И в гости я вовеки не позову тебя... У каждого – собственная карма... И скоропостижно умирали те, кого доводилось мне любить. И уже схоронили моих товарищей по исламской войне... Поневоле станешь суеверным... Ведь способна судьба на ироничный террор, и трудно людям состязаться с ней... Прощай навсегда, дружище... И не считай меня бессердечным грубияном...
И печальный шофёр задумчиво сказал:
- Я таинственным наитием понимаю тебя... Но в апостолы я не гожусь... Прожорливую семью обеспечивать надо... Я переночую в гостинице, а завтра заберу обратную поклажу...
И Пётр, не скупясь, расплатился возле высокого и узкого окна, освещённого наружным розоватым фонарём на бетонном столбе...
А потом они сурово обнялись, и Вадим, сутулясь, удалился... И вскоре мощная машина, урча, покинула двор... И Пётр, повесив на левое плечо походную суму, закрыл на прочный засов музейные ворота и после включения сигнального пульта запер снаружи тяжёлые двери... А на пустынной и полутёмной улице художник по мобильному телефону вызвал такси...
Конец пятой части
Часть шестая
1