/Прим. редколлегии БЛК
Обзор делался по анонимному лонг-листу. Полные ссылки были восстановлены при подготовке обзора к публикации/
ШОРТ-ЛИСТ
СЕРГЕЙ ПАХОМОВ СТАНИСЛАВОВИЧ «Осень Ефросиньи»
http://www.stihi.ru/2019/12/15/8010 номинатор международный поэтический клуб «Рифма»
Голубые сосны… Осень Ефросиньи…
Над полями просинь, над лесами – ливни.
Облетают клёнов золотые листья,
В лужах воспалённых – перебежки лисьи.
Низкие туманы прячутся в лощине…
Ефросинья встанет рано по причине
Важной, вековечной. Выйдет за дровами –
Задымится печка с красными блинами.
Горькие калины, тонкие берёзы…
В небе тёмно-синем – Ефросиньи слёзы.
Засыпает цапля, словно на ходулях,
Снег летит, как пакля, забиваясь в улей,
В конуру собачью, щелину в заборе,
И горит, горячий, шапкою на воре,
Снова без усилья сыплется от брюха…
Плачет Ефросинья – радостно и сухо.
Стихотворение обращает на себя внимание своей дихотомией: формально, казалось бы, оно написано в классическом стиле со строгим соблюдением размера, без всякой ломки ритма, с несложной, привычно звучащей рифмой, которая строго по канонам стоит везде в конце строки, с есеневской мелодией, очень знакомой слуху… Однако эта привычная песенность постепенно оборачивается чем-то неожиданным – смысловой недосказанностью и отсутствием «морали басни», пустотой вместо ожидаемого вывода, нехваткой логической завершенности, т.е. тематической и смысловой незаконченностью. Стихотворение как бы подвозит нас к деревне, сбрасывает и оставляет стоять посреди поля. Эта открытость текста создает его неожиданное тихое обаяние, тем более неожиданное, что стих написан полностью «проторенным» методом. Портрет старой крестьянки рисуется не прямо, а косвенно, посредством метафоры осеннего и зимнего пейзажа; «снега» который «горит шапкою на воре» – что само по себе нонсенс, но тут именно этот нонсенс и создает сильный образ, и его завершающий штрих – радостный сухой плач – оборачивается приговором для любой попытки описать жизнь логическими приемами.
АНДРЕЙ МАРТЫНОВ СЛОВО «умирал старый зек»
http://www.stihi.ru/2019/12/10/4727 квота ГР за ведение Гостиной
умирал старый зек
не на нарах — в постели
рядом ватерклозет
под окном батарея
не в бараке а тут
на районной больничке
его страшный недуг
добивал методично
он метался в бреду
и шептал задыхаясь
всё одно убегу
я ведь тот ещё заяц
остры когти рвану
запетляю по насту
где меня никому
больше не заграбастать
он срывался на крик
и стонал поминутно
впрочем вскоре затих
и скончался под утро...
......................................
не таких забывал
а его и сегодня
незначительного
почему-то я помню
он давно уже свой
в царстве вечного наста
и не спросишь его
как бежится там
классно?
В этом тексте привлекает его гражданская направленность, хотя и не ясно, о какой именно разновидности зеков идет речь – политической или криминальной, но создается впечатление, что это собирательный образ всех выживших и впавших в социальное небытие жертв ГУЛАГа. Еще одно его преимущество – отсутствие каких-либо моральных выводов, социальной критики или политических обвинений. Все в нем молчит, все то, что молчать не должно. Безразличие окружающего мира к трагическому прошлому страны в лице забытого на больничной койке бывшего зека стилистически передано полным отсутствием признаков эмоционального отношения автора к происходящему, за исключением слегка циничного подшучивания в самом конце – это создает впечатление полнейшей депривации. Остается непонятным, сознательно ли задуман автором такой эффект. Возможно, это самоудаление автора, его непроявление себя и неразглашение своей авторской тайны – тоже сознательный прием, что, с моей точки зрения, только усиливает впечатление от текста.
ЕЛЕНА СЕВРЮГИНА 3 «Осень Блока»
http://www.stihi.ru/2019/11/25/9505 номинатор Алёна Овсянникова
осенняя пора... memento mo...
ночь улица фонарь уже не в моде
но ты как будто пишешь мне письмо
но ты как будто дышишь мне письмо
как выдох-вдох на выходе и входе
туда где свет откуда путь назад
заговорен до точки невозврата
но прыгает глазная стрекоза
перебирая строчек образа
внезапной невесомостью распята
нисколько не боясь перегореть
горит свеча среди природной хмари
к заветному приблизившись на треть
приказываю телу умереть
и растворяюсь в палевом тумане
и видит твой печальный материк
что до меня добраться так же просто
как мне остаться в осени на миг
как мне остаться в осени на крик
слегка суицидального подростка
не доверяя дням календаря
ты на мгновенье прикрываешь веки
и видишь как друг в друге повторясь
астральные осколки фонаря
стучатся в дверь заброшенной аптеки
Стихотворение напоминает удачную партитуру всей блоковской поэтической симфонии, джазовую импровизацию на его тему безысходной петербургской осени и сопутствующего ей душевного состояния. Оно воспринимается как вольная интерпретация декаданса серебряного века с вкраплениями современных эпитетов, достаточно неброских и бледных, чтобы не слишком перегружать текст, но держать его на волне; однако достаточно значимых, чтобы плавно переплетать между собой его тематически неясно обозначенные строфы и разделы. Удачным мне кажется и постоянное ускользание текста от четкого определения «о чем собственно речь», и его колебание между двумя фигурами петербургского поэтического пейзажа – Блока и Бродского. Употребление слов «веки», «крик», «подросток», да еще и «суицидальный», в таком лирическом контексте сразу же наводит мысль о Бродском, тем более что осень, обозначенная в названии, могла происходить только в СПб. Отсутствие знаков препинания при полном сохранении синтаксиса удачно иллюстрируют сквозящую по всему стихотворению амбивалентную ноту притяжения и отчужденности.
МУРАШКО АНДРЕЙ «Здесь ничего не изменилось»
http://stihi.ru/2011/06/13/8393 квота Степа за редактирование отборочного тура
Здесь ничего не изменилось:
Ни шелест волн, ни запах трав,
С тех пор как детство закатилось
Потертым мячиком под шкаф.
Все те же дикие маслины
И сорняков колючий взгляд.
Ступени, выбитые в глине –
Ушедших лет нестройный ряд.
Маяк зажегся – страж залива,
Скитальцев вечных поводырь.
А рядом тихо над обрывом
Молитву шепчет монастырь.
Возможно, это стихотворение привлекательно своей бесхитростной неопределенностью, камерной простотой, а также восточными мотивами («дикие маслины»; «ступени, выбитые в глине») и отдаленной связью с морской тематикой Монтале. Но они, как и все образы в тексте, остаются до конца нераскрытыми и тем создают ощущение маленькой скромной личной тайны, в которой нет места развернутым описаниям, конкретным намекам, сильным эпитетам, демонстрации глубоких связей с метапрозой, все в нем – лишь слабые туманные очертания обрывков чего-то малосущественного, о чем можно лишь скользь упомянуть, потому что оно неуловимо, как собственное дыхание, для обозначения важности которого трудно подобрать эпитеты. Его легко читать и видеть за ним размытую картину. Ностальгическая ли она? Непонятно. Она никакая по определению, но она есть, и об этом речь. В этой неопределенности своя притягательность. Стихотворение напоминает мягкие неэксцентричные мелодии гимнопедий и гносьен Сати, но без их абстрактного измерения, вернее, оно в нем как-то неназванно сквозит между строк.
БЕРТА ЛУЧЕВА «что ты плачешь под белой акацией..»
http://stihi.ru/2019/08/26/2716 отборочный тур для резидентов
что ты плачешь под белой акацией
рукавом вытираешь глаза
южный ветер тебя не касается
подползает и трогает за
за подол за утиные пёрышки
ноготок не обгрызанный вкровь
за транзиты печатных заморышей
тонкорунных овечьих хвостов
это деточка первые поиски
всё наощупь наобух на гладь
ты готов под колёса под поезда
под вагонные песни лежать
тёмной ночью особенно трепетно
жаркий воздух собаки вокзал
и доносятся стоны и лепеты
и покажется кто-то стрелял
это стрелочник тени безликие
пригвоздил к виноградной стене
что ты плачешь под белой акацией
и холодные пальцы в вине
Отличный эпизод метапрозы (не в смысле противопоставления поэзии, а в смысле текста). Его недосказанность – его главное преимущество, он не имеет ни начала, ни конца, его можно продолжать и варьировать бесконечно, потому что он не ограничен горизонтом конкретных событий. Происходящее в нем – на уровне ощущений и их словесных эквивалентов, возможных, но не обязательных: «жаркий воздух собаки»? или «вокзал» «собаки»? Разрозненность и разорванность образов, несвязанных и не отделенных друг от друга знаками препинания («жаркий воздух собаки вокзал»), а также синтаксическая незавершенность или неправильность («что ты плачешь… и пальцы в вине» «под колеса… лежать») усиливают абстрактность картины, расширяют пространство интерпретации, вовлекают читателя в процесс чистого наслаждения поэзией как таковой, ее разборки на отдельные компоненты и смакование слов, поиски своей идентификации в ней, т.е. подсознательного со-авторства при чтении. Стиль стихотворения легок и оригинален, во всяком случае, никакие сравнения с ранее прочитанным, известным, узнаваемым не приходят сразу в голову.