XL.
Так продолжалась ее речь, ее слова,
Без остановки, смысла и причины;
Казалось все капризы и причуды собрала,
Перечисляя все что ей хотелось видеть.
Там нежность, грусть иль радость - все одно,
Уже озябнув от ветров холодных в поле,
Мы задержались и луна светила нам в лицо -
Она к себе звала, а я клонился к своей воле.
Поток бессвязных слов тонул в моей душе;
Кого смешить еще, оставив неприязнь,
Тревога уж перегорела вся во мне,
Чтобы от первой радости явить еще боязнь.
И есть еще ли в этом мире та мирская сласть,
Чтобы коснувшись к мудрости пред глупостью упасть.
XL.
She went on talking like a running stream,
Without more reason or more pause or stay
Than to gather breath and then pursue her whim
Just where it led her, tender, sad, or gay.
Her moods seemed all alike to her. But soon
With a little shudder, for the wind was chill
And we had lingered on there in the moon,
She bade me follow, and I bowed my will.
The torrent of her words had drowned in me
What humour of resistance there had been,
And the last sense of danger ceased to be
In the first joy of yielding to such sin.
There is no pleasure in the world so sweet
As, being wise, to fall at folly's feet.