***
все спасенное сердцу дороже:
оттенок апрельской зари
дерево в запертой башне
все прихваченное без спроса
и тихие шорохи
это сердце твое
роет нору под корнями
маленькими сизыми лапками
рядом солнце стоИт задрав голову
Причастие
Возможно, и ты,
когда привяжем к сосне и отнимем
костяным рубилом язык,
вспомнишь тайное имя солнца,
в необожженных сосудах памяти
голоса достаточно тихие, чтобы быть голосами богов,
остроконечные,
как удары сердца.
Оранта
открой глаза, закрой
и открой снова:
невысокое
зимнее солнце, тающий наст
женщина в перьях из золота ~
в изголовье твоего молчания
стоит оттепель с воздетыми руками
следы на снегу наполняет вода
глубиной в содрогание мира
Последний день лета
смотри в огонь низведенный
с корявой башни
когда тебя обступили полувековые яблони
и в ворохе веток
прячутся сон и улитки
чтобы научиться видеть
цвет инея
на когтях высокой птицы
стершиеся надписи на камнях
слышать сквозь шорох мокрой листвы
и гуд проводов над просекой голос
человека летящего от звезды к звезде
*
оса запуталась в волосах
вдоль туманного берега
бродит дух мертвого с белемнитом во рту
как вечер на железнодорожной платформе
***
по языку пламени
шаман карабкается на небо
где накренились
льдисто-зеленые чертоги лета
зелеными рукавами
деревья обмахивают луну
уставшую сторожить двери
в чудесное царство исчезновений
пять слишком светлых снов
лету быть еще долго
и тело прозрачнее мира
***
Не расступятся, не рассядутся ветви –
не дотянется взглядом озеро
до легкой птицы в твоем –
и только твоем – небе…
воструби,
воструби в полые кости
падчерицы отправленной за спичками,
чтобы в еродиевом гнезде
встрепенулось солнце,
и когда будет гореть твой лес,
взойди на самый высокий пригорок,
бей берцовой костью по умбону щита,
задрав голову к высям
седого июня.