Четвёртое января две тысячи двадцатого года.
Зима началась тридцать первого, с опозданием в месяц или даже год, не имеет значения...
Ведь время условно, как и то, что по тротуару бежит бездомная собака или кошка, сам тротуар не менее условен.
Почему-то пробрал озноб, и спазм пробил правое плечо, оно не было готово к такому повороту событий.
Последние два месяца, почти ежедневно, настигала мысль побриться наголо и уехать в монастырь - служить Богу или заниматься ещё какой-нибудь бесполезной, но качественной работой, вроде колки дров или затопления печи.
Перед сном я ворочался по часу, пытаясь выбросить из головы пошлые, назойливые мысли, которые скручивали и опустошали меня, не давали банально уснуть.
Через пять лет что-то незначительное изменится, но суть останется той же, колею не сломать.