Надеюсь, вспомнишь обо мне,
когда уснёшь в сырой могиле,
в холодной призрачной тюрьме.
Слетают маки. Не остыли
горящие костры. Есть миг:
«Hoc est… est enim corpus meum»,
души пленительный тайник,
мой милый демон-парабеллум.
Альков сужается, и стонет
сжимающий нагую грудь,
хрустальный пепел. Во флаконе —
заря, истома. Верный путь
к ристалищу над новой бездной.
Так мучайся, змея, играя
на флейте ардалид железной;
зато ты знаешь: ты — живая!
Чиста плита без сожаленья, —
согрета отсветом свечей,
согрета пламенем мгновенья.
Как тысячи голодных змей, —
кровавый дождь, прообраз красный.
И ливень каплет в небеса.
Рогатый пик! В Тот день ненастный,
сжигая звёзды, полоса
чудес и выжиданий, взора
иных богов, — сойдёт к земле, —
до почестей, сестёр укора,
чтоб оказаться в утлой мгле.
Я схоронил себя в обломках!..
Мы станем облаком чумы,
поймём, в изнеженных потёмках,
что жизнь и нам дана взаймы.
Скажи, что я — последний храм,
скажи, что тьма — причина злости,
скажи, что звёзды лгали нам,
что ты любила — эти кости…
Гончаров А.С.
2020