Чуть дальше шла она, в порывах вьюги,
Впиваясь каблуками в скриплый снег.
Я мог догнать её, окликнуть без натуги,
Сорвать с груди волшебный оберег.
Дух тело рвал, насытившись тюрьмою,
Тянул вперёд, уж будто хлещет кнут.
Но я приучен был уже теперь к покою,
И не прибавил шага ни на фут.
Я вспомнил всё: минуты злого счастья,
Похмелья годы, ненависть к себе,
Глаза её, рубившие на части,
И ночи, проведённые в мольбе.
Я мог догнать, взметнуться над толпою -
Позволить духу своему торжествовать!
Но я приучен был уже теперь к покою.
К нему уж так несносно привыкать.