Читает проповедь над крышами декабрь,
выхаркивая улицу в слепящую крупу.
Скучают фонари за тенью листопада,
обледенели реки. Утонул
в потухшем дне ряд скользких тротуаров.
Покрылся инеем заброшенный вокзал,
играя с призрачным - по краешку - туманом,
который с грустью незаметно провожал
бегущую вперед железную дорогу,
что тянется по небу наугад,
и громко падает на головы и крепи,
воздвигнутые сотни лет назад.
И через годы гойевских скитаний
вновь удаляется расстроенный вокзал,
скрывая слезы поздние в тумане,
забыв о том, что в спешке не сказал.