У идущих за мной внутривенный коктейль
из огня и отравы.
Командуя: «Зверь» –
с поводков их спускают...
А ночь – словно эль –
так темна и коварно пьяняща.
Голос /внутренний/ шепчет:
- Иди ты на... свет.
Огрызаться – ни сил, ни желания нет.
Кто-то мудрый мне дал бесподобный совет:
по возможности – жить настоящим,
то есть “стоящим нас”.
Задыхаюсь.
Бегу.
Потому ли, что смерть обещала врагу...
потому ли, что кровь на искристом снегу –
это классика низкого жанра...
Мир – цветная игрушка на ветке сосны.
Здесь любовники делят постели и сны.
Я тебя, как могла, берегла от своих:
от убийств, от чумы и пожара,
от весёлой охоты...
добыча – душа.
Срезать розу – не мясо сырое с ножа
есть, смакуя, и дичи в слепые глаза
всё смотреть и смотреть – не моргая.
Как тебя берегла...
так плачу по счетам.
Ветер ноздри щекочет породистым псам.
Я ведь знаю охотников по именам –
всех, клеймёных покинутым раем –
и...
бегу, понимая, что выхода нет –
кроме бездны.
Кривая улыбка:
- Привет.
- Что тебя /не/ спасёт –
поздний зимний рассвет
или пламя интимного ада?
Шаг – обрыв.
Что ж...
к нему повернувшись спиной,
ухмыляясь, рычу:
- Кто сегодня со мной?
Танец будет летально похожим на бой,
но – клянусь, что станцую я с каждым.