Опустевшее небо становится горьким, чудовищно-рыжим и злым;
я распускаю на паутине узлы,
прогоняя на волю испуганного паука -
тяжела его доля, но и моя не слишком легка.
Надоевший несладкий чай вприглядку с закатом;
в том, что дышится плохо – в этом они виноваты.
Пальцы липнут к стеклу, за которым ночь листья полощет;
отсыревшая тьма обнажает Арахновы мощи,
я выдыхаю в них жизнь. И вот уже тянется нить..
Нет, не то, чтоб хотелось себя изменить –
лишь сплести паутину для человека, а лучше двух;
так гораздо честнее, чем говорить самому с собой вслух
в ожидании счастья. Иллюзия-майя
в этот раз не станет обманом и не растает;
из ниоткуда появится новое солнце.
Счастье похоже на мягкий, но редкий стронций –
вроде бы нет его, но все-таки где-то есть.
Превращение - это моя маленькая одиночеству месть..
*
Думают ли о паучьем происхождении танца
тарантеллу танцующие итальянцы?
И если сидит на вывеске «Кладбище», то о чем напоминает паук –
о том, что все проходит, или о том, что все еще будет вдруг?.
*
И если ты человек-паук, то тяни свою нить, тяни.
Не останавливайся; особенно, когда для всех остановятся дни.