...Впервые я встретился с ним в его доме за несколько недель до его 90-тия.Меня поразил его режим дня. Около 8 часов утра его очаровательная молодая жена помогала ему одеться. Из-за старческой немощи он не смог сделать это сам. Судя по тому, с каким трудом он передвигался и каких мучений ему стоило поднять руки, я понял: он страдает ревматоидным артритом. Затруднённое дыхание выдавало эмфизему. Сгорбленная спина, поникшая голова, шаркающие ноги. Однако, прежде чем начать завтрак, он направился к пианино. Это был ежедневный ритуал. С трудом уселся, с явным усилием поднял опухшие, со скрюченными артритом пальцами руки над клавишами.
Я был совершенно не готов к чуду, которое совершалось у меня на глазах. Пальцы медленно раскрылись, потянулись к клавишам, как бутоны цветов к солнцу. Спина выпрямилась. Казалось, что дыхание его стало легким и свободным. Раздались первые такты «Хорошо темперированного клавира» Иоганна Себастьяна Баха. Он играл с большим чувством и строгой сдержанностью. Затем он исполнил концерт Брамса. Пальцы его, теперь сильные и гибкие, скользили по клавишам с поражающей быстротой. Весь он, казалось, слился с музыкой. Его тело больше не производило впечатления закостеневшего и скрюченного. Оно было гибким, изящным. Не осталось и следа от скованности, характерной для артритных больных. Кончив играть, он встал - прямой и стройный. Казалось, он стал выше ростом. Легко подошёл к столу уже без всякого намёка на шарканье. С удовольствием позавтракал. Пошёл прогуляться на берег...
Потом вздремнул. Когда он встал, повторилась утренняя картина: сгорбленная спина, скрюченные руки, шаркающие ноги...