Глава из первой книги.
Это «когда-нибудь» льётся отовсюду и от всех.
Узнаю, конечно, сама узнаю, ждать не стану, буду узнавать сама.
И жизнь вновь потекла по-прежнему.
По-прежнему, как казалось всем живущим в поместье гостям-постояльцам, и тех, кто побывал в поездках на Марийкиной ласточке. Но не для Марии, которая старалась, как можно меньше показываться на глаза Ивару. Но ждала той минуты с нетерпением, когда они смогут объясниться. И слиться в единое.
Порой бывало ей печально, что напевала песню.
«Разлука ты разлука, чужая сторона, никто нас не разлучит, наша любовь крепка. Зачем в разлуке жить, не лучше ли обвенчаться и жить да не тужить.
Но она знала, любимый Ивар-Игорь любит её и только остаётся ждать.
Прошло какое-то время после последней поездки, когда было с Марией преображение и вернули всю память ей. Ей-то вернули. Но остальным нет. Лётчики пилоты думали, что это им во сне приснилось. Помнят только суть, что в сердце и разуме должна отложиться знанием, но ещё не осознали. Сны свои конечно они никому не рассказывали, боясь, сочтут их не от мира всего, а кому хотелось слыть идиотом. Никому. Так и Ивар ни с кем не делился своими впечатлениями и догадками. С Марией не виделся, не получалось. Однажды он прогуливался по саду, ему казалось, что вокруг него пустота. Никого нет. Словно он один во всём поместье. Он и птицы, которые сидели везде и чирикали и пели, каждый вид по-своему.
«Откуда столько птиц? Раньше не замечал их столько, подумал Ивар. И вошёл в дом, вошёл в гостиную, никого нет.
– Странно во всём доме никого нет, куда все делись? Даже Марии не слышно. Ни песен, ни музыки. – С удивлением произнёс он.
"Надеялся её увидеть, Пётр куда-то уехал, может, есть возможность с ней поговорить». Думал Ивар, побродил по гостиной, подошёл к шкафу, сквозь витражные стекла, некоторые из них прозрачны, увидел видеокассеты и диски.
Попытался открыть дверцу, она не открывалась. Посильнее дернул за ручку. Дверца раскрылась, а там была целая фильмотека, стал рассматривать.
«Может музыка здесь есть. Послушаю. – Подумал он, и вдруг дверца второй половины шкафа распахнулась, там тоже были видеокассеты и диски. Стояли рядами и в коробках. Увидел на одной полочке, коробки с надписями.
Заинтересовала надпись «Мария» и рядом стояла коробка, на которой написано «Валентина».
– Валентина меня не интересует. – Тихо произнёс он. – А вот Мария, послушаю. И взял, одну видеокассету.
Вставил кассету в дивиди и на экране чуть ли не во всю стену увидел Марию, маленькой девочкой, в розовом платьице. Она медленно кружилась, взяв ручками за юбочку платьица. И голос Петра.
– Это кто же здесь у нас танцует? Кто это такая девочка, красивая? И как же её зовут? А петь эта девочка будет?
И послышался счастливый смех маленькой Марии, и её лепет, ещё не выговаривает все буквы, проскальзывала буква р. Но всё же, разобрал слова песенки, сквозь смех Петра, и чей-то ещё был там голос.
– Мы весело, мы счастливо, встречаем новый год. – Пела маленькая Мария.
– И сколько же здесь ей лет? Интересно? Года два? Совсем ещё кроха.
Услышал шаги, быстро выключил телевизор. Вытащил кассету, и положил в коробку. Шаги прошелестели на веранде, но никто не вошёл, никого нет. И Ивар взял всю коробку с кассетами и дисками и пошёл к себе в комнату.
– Так, а как же мне там посмотреть? Произнёс он.
И вспомнил в комнате, где он живет, есть дивиди плеер, и, кажется он комбинированный. Можно посмотреть диски и кассеты. В комнате стал просматривать кассеты. Танцы Марии, они все не нужны, хотя танцы Марии были записанные с ранних лет, красивы, но их можно посмотреть и позже.
– Положил, не посмотрев, и оказалось, не в том порядке, как лежала та кассета. Произнёс он, продолжая искать. Нашёл всё же, нужную кассету, перемотал, включил с самого начала.
Зазвучала нежная музыка, какая он не осознал, красивая и хорошо, ждал, пока покажется маленькая Мария. Даже сердце застучало сильней, самому удивительно стало, отчего это ему захотелось увидеть маленькую Марию. И отчего так забилось его сердце?
В предвкушении видеть Марию?
Узнать о ней что-то особенное? В этой её жизни?
И увидел. Увидел маленького ребёнка лежащего в кроватке и голос Петра, не такой мужественный, как сейчас, а чувствуется, ещё юношеский.
– Солнышко, улыбнись. Скоро папочка с мамочкой прибудут, посмотрят тебя, какая ты была. Порадуются.
Девочка заулыбалась, и залепетала. И не расслышав слова Петра, что он дальше говорил, потому что ребёнок засмеялся в голос и пытался встать, ухватился ручками за ограждения кроватки и села.
Несколько секунд и пропало видение, и вновь появилось. И уже Мария чуть старше, стояла в кроватке, Пётр взял на руки ребенка из кроватки.
– Идём малышка. – Послышался голос Петра.
– О, ты и сам был ещё звенящим ребенком. – Улыбнулся Ивар и смотрел дальше.
Пётр поставил на пол ребенка, в светлом платьице. Пухленькие щёчки светло-русые локоны опускались к плечикам.
– Интересно сколько ей здесь? – Тихо с умилением произнёс Ивар. – Но года ещё повидимо нет, ещё не твёрдо стоит на ножках.
Пётр отошёл, камера замелькала и вновь настроилась на Марию, повидимо Пётр взял камеру в руки. На ребёнке явно отпечатались руки женщины. Но главное, и очень удивительно, не видно самой женщины, вообще человека, лишь руки. И то, как-то прозрачно что-ли.
– Интересно. – Произнёс Ивар. – Кто мог так держать, словно без тела, лишь видно очертание, как тень. И видно ведёт Марию, Мария делает первые шаги. Вновь мелькание камеры, слышно как её где-то устанавливают и уже виден Пётр. Видно, как тень передаёт Марию в его руки. И уже Пётр держит Марию за ручки и Мария смотрит вперед, улыбается, затем протягивает ручки и ступает, вначале не твёрдо, но потом уверенно и попадает в те руки, что видел Ивар вначале. И эти руки поворачивают Марию лицом к Петру, и уже Пётр её зовёт к себе. И Мария бежит уже твёрже, Пётр подхватывает её и крепко прижимает, приговаривая.
– Доченька моя, солнышко, как ты прекрасна! Молодец! Вот и научилась шагать, топать маленькими ножками, радость моя.
– Доченька? – Изумился Ивар. – Как так? И, вспомнил рассказ Николая, о том, как Пётр остался с маленькой Марией в возрасте, когда ей было три месяца, и воспитывал её один три года. Значит, ему здесь было лет шестнадцать.
Мария смеется, и протянула руки туда, где была тень. Тень приблизилась, и получилось, что сама оказалась в полутени, и Ивар увидел Ладу.
Она обнимала и Петра и Марию, взяв Марию на руки, прижимая к себе. И уже Пётр обнимал обоих.
– Как это возможно? – Спросил сам себя Ивар. – Это монтаж? Это кто там? Удивительно и не понятно.
Далее вновь пробел и новое видение съёмок. Вначале звук и голос Петра.
– Володя лови её.
И звонкий смех Марии, и детский топоток, увидел, как Мария забежала под стол. За ней нагнулся парень, и сказал.
– Петя я её поймал. – Но Мария проскочила мимо его рук, и на повороте он поймал её за платьице. И голос: – Всё Петя, я её точно поймал.
И засмеялся, взял обеими руками под ручки, поднял, продолжил.
– Ах, моё очарование, девочка любимая, вырастешь, точно женюсь на тебе. Давай расти скорее.
– Держи её Володя, сейчас кормить будем.
Тот Володя обернулся и Ивар увидел худрука, тоже юношей, как и Пётр.
Ревность в сердце взыграла. Он знал, худрук не равнодушен к Марии и видел, как он на неё смотрит.
– Да с ним тоже придётся побороться. Произнёс задумчиво Ивар.
Надо подумать, как его дезактивировать.
В дверь постучали, но Ивар увлечённо смотрел на Марию малышкой, что не слышал стука. И в комнату вошёл Пётр.
– Ивар.
Позвал он, и увидел на экране себя и Марийку с Володькой.
Ты что делаешь? Кто позволил?
И раздался взрыв. Дивиди сгорел, вначале лопнул экран телевизора, а затем вслед вся аппаратура задымилась.
– Пётр зачем? Что тут такого, если я посмотрел? Я думал здесь фильмы.
– Да? Фильмы? Думал он. И это в коробке с надписью «Мария». И взял коробку с кассетами. Что же ты именно их выбрал, а не другие? И почему ты взял их? И как? Шкаф был закрыт. И фильмы в другой половине и смотреть можно на большом экране в гостиной, а ты унёс.
– Клянусь тебе, Пётр, шкаф был открыт.
– Странно, кто бы мог это сделать? Хорошо я узнаю и это. Но всё же, тебе бы лучше было бы спросить меня.
– Пётр, я случайно увидел, включил на угад, а, оказалось, о Марии. Мне интересно стало, поэтому и взял в комнате посмотреть. Ты бы всё равно не разрешил.
– Не разрешил, это так. Слишком рано такое тебе показывать, да и вообще не стоило. Мариечке это не понравится. Тем более, она сама ещё не всё о себе знает.
– Но ты же, снимал это на память.
– Нет, снимал для Николая и Лизы, но не для других зрителей.
– Извини Яросвет. Это твоя тайна?
– Нет здесь тайны, наши все знают, кроме девочек, но не посторонние. А Мариечка ещё сама не знает многого о себе. Интересно, как попала эта кассета сюда? Ладно, выясню. Ты сам забудешь или тебе помочь?
– В каком смысле? – Удивлённо спросил Ивар.
– В прямом. – Ответил Пётр. – Стереть из памяти.
– Зачем? Пётр?
Пётр не ответил и жёстким взглядом смотрел на Ивара, а Ивар продолжил.
– Значит, ты не раз так проделывал? Чувствую, были какие-то поездки и они словно во сне у меня, чувствую и Мария была со мной другая. Она тоже с нами была в поездках. Ты всё стёр. Да? Так ведь Яросвет? Стёр всё? Отвечай! Отчего молчишь?
– Да. – Чуть помедлив, ответив Пётр.
– И у Марии стёр?
Пётр не ответил, помолчав, сказал.
– Зачем тебе знать, лучше осознавай, что вложено тебе. Скоро ответственное мероприятие будет, тебе надо, чтоб ты был готов.
– Я готов. – Ответил Ивар.
– Да, где же ты готов? Когда у тебя одна любовь на уме и думы, как объясниться с Марией. А дело-то очень серьёзное.
– Так разреши мне поговорить и объясниться с ней, и всё наладится.
– Со слабым духом? Вряд ли у тебя получиться. Ты ещё не осознал, что тебе дано и что Святогор тебе говорил. Осознаешь слова Святогора, вспомнишь поездку. И этим всё сказано. Подумай Игорь.
Твёрдо сказал Пётр, беря в руки коробку с кассетами, и ушёл. Но в дверях обернулся и сказал.
– Я верю друг, у тебя получиться, Игорь, верю, доведёшь дело до конца. И общее дело мироздания и в любви твоей всё гармонизируется. Знаешь, не только ты… .
Но вдруг оборвал разговор, помолчал.
Впрочем, сейчас это не важно. Важно, чтобы оба вы были сильные духом, и ты, и Мария. Это же ведь идти, как по тонкому, тонкому льду. Тонкий лёд на очень глубокой и широкой реке, с сильным течением. Осознай друг.
И закрыл дверь, но тут же, открыл, вновь произнёс.
Твои стихи и признание твое ей очень понравились. – И засмеялся.
– Какие стихи? Я читал ей стихи? Она помнит?
– Всё друг, извини, но лучше будет пока, ты всё забудешь. Возмужаешь духом, вернётся всё, вот и будет тебе радость.
С грустью улыбнулся Пётр. И тихо закрыл дверь.
Ивар остался стоять, и ничего не понимал, он помнит только хлопок. Повернулся, увидел сгоревший телевизор. Подумал.
«Что произошло? Замыкание? Отчего же всё случилось? Так, это всё убрать надо. И где здесь техника продаётся такая?
Сел на диван, и смотрел на телевизор, обдумывая, как всё исправить. Как вдруг на пустом сгоревшем экране произвелось изображение. Смеялась Мария, она сидела в машине за рулём и спрашивала.
«Хотите лётчики-пилоты поцелуи рыбок посмотреть»?
– Что за чушь? Как это на сгоревшем экране изображение? – Произнёс тихо Ивар.
Происки и шутки Яросвета? Какие ещё поцелуи рыбок?
Изображение пропало и вдруг вновь всплыло. Городской двор, полон народа, и среди них танцующая Мария. Радостные лица, танцуют и поют. Ивар закрыл глаза, изображение не пропадало.
– Так это на ментале что ли? – Произнёс Ивар.
И видение пропало, и вдруг он услышал голос Марии, такой родной и нежный и чуть насмешливый тихо звучал и её глаза, а в них любовь. Звучало;
– Там в любви безусловной и чистой, где тебя минуют страдания, там они бренны, и все вопросы решаются мгновенно. – Мария улыбалась, продолжала. Чистые искренние и нежные сердца, творят чудеса.
И вдруг она отвернулась.
И, через мгновение вновь повернулась лицом к нему, что казалось вот они её губы, возле его губ и произнесла;
– Да, вот я такая. Я дочь нежности и огня! Я дочь и внучка, и правнучка всех стихий. Порой я могу, как гром среди ясного дня, молнии метать, но осторожно. Я пламень и ветер, и укрою тебя теплом своей светлой души, горячим сердцем. Хочешь? Силу тебе увеличу, силу стихий, воды и земли. Почувствуешь пламя Огня, что смертных сжигает дотла? Хочешь?
– Хочу. – Произнёс Ивар.
– Ветер мой переменчивый. – Произнесла Мария и стала уходить, улыбалась
– Почему?
Спросил Ивар, протягивая к ней руку.– Почему ты считаешь меня переменчивым? Но Мария уходила. – Постой Мария, подожди, побудь со мной хоть немного, пока Яросвета нет рядом. Марияяяя! – Закричал Ивар. Мария вновь повернулась к нему, и он услышал.
– Ветер северный подул, перемены зреют. Чуешь? Как по ветру ты пойдёшь? Переменчивый мой? Сложен путь будет твой, но знаю, его ты осилишь. Хочешь, буду с тобой?
– Да Мария, да хочу, хочу с тобой быть всегда. Пожалуйста, Мария, я люблю тебя. Будь со мной. Я дышать без тебя не могу. Мария.
– Купель готова, волшебная купель, в ней тебя почистят, в ней пройдёшь ты посвящение. Дух твой силён? Смотри, какой тонкий лёд, как по нему пройти?
И Мария повела рукой в сторону, указывая на реку.
И действительно река в пространстве, что протекала, покрыта корочкой льда, тонкой, тонкой, что она колыхалась на волнах.
«Странно среди лета корочка льда», подумал Ивар, но в сердце пылал костёр любви и он произнёс.
– Мария, мы пройдём, я верю, с тобой мы пройдём, лишь бы ты была со мной.
– Купель готова, тебя ждут. Иди. – Ответила Мария, она протянула к нему руку, он взял её руку, но Мария пропала, а оказался Святослав. И уже он произнёс,
– Купель готова. Смело шагай.
Ивар шагнул, и почувствовал глубину, посмотрел вверх, и увидел склонившее лицо Марии и Святогора.
И Святогор здесь? Спросил сам себя и ещё увидел парящие струи энергий, они плавно и спиралеобразно опускались в него. Он стоял словно в тумане, сколько времени не знал, пока не услышал голос Святогора.
– Поднимайся и выходи, ты сможешь.
Ивар как будто взлетел, вышел из купели и осмотрелся. Могучий Святогор стоял рядом и вновь произнёс.
– Иди, шагай.
– Куда? – Спросил Ивар
– Туда. – Ответил Святогор.
И указал направление. Впереди пропасть, а над ней тоненький словно ниточка канат, и не назовёшь его канатом, веревочка, шнур.
– Иди она ждёт. – Вновь произнёс Святогор.
– Кто? – Спросил Ивар.
– Любовь твоя, любовь всей жизни твоей.
– Слабак. – Послышался другой голос, и этот голос произнёс с насмешкой. – А ещё люблю, люблю.
– Дедушка Род? Нет, нет, я не слабак. Я пройду.
И увидел на том берегу Марию, она махала рукой и произнесла.
– Сударь, милый сударь, Помнишь? Звенит колокольчик и на окошке расцвёл цветочек. И растают меж нас преграды, в измерениях и расстояниях. Посмотри, глаза ясные Рода исконного смотрят ласково, и поддержку он шлёт, укрепление духа. Посмотри, к нам распростёр он руки. Хочешь, с тобой пойду? Я сейчас перейду.
И Мария наступила на тонкую верёвочку, она заколыхалась. Раскинув вширь руки, сохраняя равновесие и пошла. У Ивара что-то перевернулось в сердце, так испугался за Марию.
– Стой Мария! Закричал Ивар. Стой, я сам. Сам приду к тебе, ты жди.
И шагнул на канат, не глядя смело пошёл, не смотрел по сторонам и под ноги не смотрел, он видел только лицо Марии, её ласковый взор и улыбку, улыбка всё выразила и любовь безусловную и чувственную человеческую от которой горы можно сдвинуть, а не только по канату пройти. Под его ногами хрустело, словно тонкий ледок ломался. Он не обращал внимания, как рушилось за ним, за его спиной, сыпалось в пропасть, как кипела вода в ней, вздымалась волнами, доставая до него. Как огонь полыхал, опаливая его пламенем. Но Ивар шёл легко и свободно. Его ждали на том берегу. Ждала его любимая и единственная, неповторимая в веках женщина.
– Моя Мария. – Шептал он. – Сейчас мы будем вместе и навсегда.
Мария протягивала ему руки, и шептала.
– Милый сударь…
Ивар перешагнул, и за ним рухнула дорога или река с тонким льдом, пропасть закипела, поднимая вверх пузырьки, толи воздуха, толи воды, толи энергии это такие, и исчезла.
Но Ивар и не оглядывался, что там делалось у него за спиной, было без разницы. Не важно, а ему важно, то, что было впереди. Ещё шаг и оказалась лужайка зелёная с цветами и Мария в ореоле энергий, как тогда когда видел он её в творении, и потерял сознание от её щелчка.
Ивар радостно шёл к ней и вдруг, какой-то послышался стук в пространстве, и Мария исчезла.
Ивар огляделся, он сидел на диване, перед сгоревшим телевизором. Дверь открылась, и вошёл Пётр.
– Друг мой, Ивар, отчего ты не отвечаешь, стучу, стучу тебе. Отчего же ты не спускаешься к обеду? Вернее будет, уже ужин наступает, а у нас еще обеда не было.
Ивар осмотрелся и удивлённо посмотрел на Петра.
– Какой обед? Какой ужин? А, где Мария?
– Мария? Внизу где-то, а мы тебя ждём, все уже собрались. А отчего сгорел телевизор? Что ты с ним сделал? Из рогатки, что ли стрелял? – И засмеялся, потрогал дыру посередине экрана.
– Ты что Яросвет? – Недоуменно спросил Ивар. – Ты же его сам сжёг.
– Я? – Удивлённо со смехом спросил Пётр. – И приснится же тебе во сне, невесть что. И когда я тебе его сжёг?
– Ты меня идиотом считаешь? Яросвет. Ну ладно пропасть и Мария мне приснились, правда. А что случилось с телевизором? Я только слышал хлопок, и все погасло, и задымилось.
– Да всё в порядке Ивар, не волнуйся.
– Я куплю новый.
– Как хочешь, это же Марийкин был дивидишник. Хочешь угодить, угоди.
Идём, тебя все ждут, негоже заставлять ждать себя, дюжине столь голодным мужчинам. И они пошли вниз. Выйдя на террасу, он увидел за столом Марию.
«Странно. Подумал он, Мария за столом? Она и не сидела никогда с нами лётчиками-пилотами, как нас она называла.
Рядом с Марией было свободное место. Обычно Пётр на том месте сидел, но Пётр сел отчего-то рядом с Николаем. Ивар постоял несколько секунд и уже хотел сесть рядом с Марией, как она поднялась и повернулась уходить, и они столкнулись.
Ивару стало так радостно, что сердце застучало, и подумал, как столкнуло их время, лицом к лицу, даже почувствовал её голову на плече своём. Что столкнуло их? Время? Случайность? Или Род? Улыбнулся, и хотел дотронуться до её волос, но удержался и произнёс.
– Добрый день. Благодарю вас мадемуазель Мария, вы мне помогли пройти через пропасть.
– О чём вы сударь? Какая ещё пропасть? Вечно вы выдумываете что-либо. Отодвинув его рукой, и повернулась, ушла в дом. И через некоторое время она вышла и произнесла.
– Петечка, приедешь за мной.
«Я подожду, моя девочка. Подумал Ивар и посмотрел в след Марии с нежностью. Мне осталось не много, чтоб завоевать тебя. Чувствую, наступает мой час. Что произойдёт, ещё не знаю, но точно знаю, революция в мироздании. Свет распространяется и захлебнётся тьма. Ветер перемен подул.
Да? Откуда я знаю?
Так мне же уже дважды Мария так сказала. В разных снах, но это так. Хоть в последнем отрывками, но она сама ещё больше мне открылась. Вспоминаю, вспоминаю, может и верно всё.
Ах, девочка моя, да не просто так ты мучила меня, и Яросвет, тоже, хоть мне друг называется. Но заставлял глубже проникать в себя». Ивар посмотрел на Петра, тот ему улыбнулся и мысленно ответил.
«Вспоминай, вспоминай, соединяй не соединяющие детали. Час твой действительно скоро настанет. И оставь девочку в покое пока, вспоминай, как ветер перемен активировать надо»
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.