Стотысячный листик у клена,
Привыкший к падению снова,
Летит на дно погружаясь,
И с вечностью крепко смиряясь.
Ему не подняться на дерево снова,
Он больше ни цвета короны,
Он только дорожка до дома,
Защитник погоды суровой.
Лежит он из множества братьев,
Похожий, но чем-то влечет,
Из ярких десятков таких же вот платьев,
Он точно в костюмчике прямо идёт.
И только на ветер надеется,
Поможет взлететь он ему,
И близко у сердца согреется,
Надежда вернуться к стволу.
У этой загадочной осени,
Тепла из нас каждый попросит.
И яркость багровых лучей,
И счастья поменьше долей.
А самое яркое чувство души,
Кроется где-то во чаде дали,
И крепкой ухваткой стремишься,
Забрать его, но ты боишься.
Далеко, глубоко, не достать…
Нужно было искренность людям отдавать.
И жадно глотать ту нехватку,
Воздуха свежего, успеть бы в тридцатку.
А солнце лучами точно согрето,
Как крылья у осени листья одеты.
И всё замирает вокруг,
Всё желтое, как земли круг.
И падает прямо в чело,
Каштан, уставший висеть давно.
А бьёт он, как странно, ни больно,
И даже ни сольно.
И только гармония памяти вечна,
Останется с осенью может навечно.
И только последний листик падёт,
Он не умрёт… Крыло пропадёт!
10 октября 2017