Можно вести себя совершенно кротко, -
Держать себя на поводке коротком…
Расширяя амплитуду гончарных взмахов.
Не боги горшки обжигают,
Да и сами горшки совсем не знают
Божественных соприкосновений…
Они терзают иногда своей хрупкостью,
Когда их везут в скарбовое рабство…
Если я был бы гончаром,
То все мои горшки проходили бы
Тренинг катания на детских «»
Каждый вечер.
Что будет с ядом,
Если его разбавлять
Своими ситуациями,
Со стороны подсказками?
Именно тогда яд станет немотивированным,-
Необоснованно ядовитым…
Яд станет грязной лужей…
Зачем же яду менять свое предназначение, -
Яд – всегда должен быть отменным…
Поражающим потным градом
Или занавеской, которая застит от меня
Последний лучик света…
Яд не уговаривает,
Он твердит…
Я не знаю никаких внешних ядов,
Когда душа у меня болит…
Моя душа предпочитает крепкие напитки.
Странные люди иногда происходят
Из моих вечерних заблуждений.
Стоит только вспомнить,
Из какого старта
Ты в этот путь отправился.
Яд всегда молчит,
Когда о нем никто не вспоминает.
Но яд всегда знает,
Что он разбавленным никогда не посмеет
Выйти из своих ядовитых сельских оков.
Лучше бы о яде вспоминали чаще до,
Чем после его трагических интермедий.
Есть обыденная сила,
Которая ведет
В карательный пояс.
Мало яда в некоторых повестях,
С ними можно односложно сладиться.
Но если много этих духовных невзгод,
То они смертельно убивают.