Я смотрю на песочные часы. Песок медленно, но неудержимо сыпется вниз, и верхняя часть колбы песочных часов неумолимо опустошается, и в этом чувствуется безысходность. Я вижу, как падают песчинки, вижу, что их становится всё меньше и меньше, и точно знаю, что через какое-то время песчинки закончатся и часы закончат свой отсчёт.
Если смотришь на стрелки обычных часов, то не чувствуешь так остро той неизбежности конца, так как стрелки идут по кругу и могут идти так бесконечно, потому что у круга нет ни начала ни конца. Бегущая секундная стрелка напоминает мне, что надо поторапливаться, чтобы вовремя куда-то успеть, или вовремя что-то сделать, но, глядя на неё, я не чувствую, что может наступить конец отсчёта.
Когда я смотрю на песочные часы, мне кажется, что, когда я родился, верхнюю часть колбы моих песочных часов судьба наполнила секундами-песчинками и задала скорость их пересыпания. Песчинки начали падать вниз, мои часы начали свой отсчёт, и я не в силах ни ускорить ход этих часов, ни увеличить запас их хода. Всё задано судьбой. Я вижу, что песка в верхней части колбы становится всё меньше и меньше, и, когда последняя песчинка упадёт вниз, часы закончат отсчёт моего времени, отпущенного мне судьбой. И нет такой силы на свете, которая могла бы перевернуть песочные часы моей жизни, чтобы продолжить отсчёт. Но, даже, если они будут перевёрнуты, то они начнут отсчёт уже другой жизни, другой судьбы, и кто-то другой будет смотреть на эти часы и считать падающие вниз песчинки.