Прибитый стол к стене. Параша.
Три койки. Пять шагов в длину.
Три раза суп. Один раз каша -
В обед! И кружка кипятку.
Окон замуханные глотки....
Дверь, облачённая в металл.
В душе... холуйский шрам от плётки,
Что в сердце, вогнанный кинжал!
Лицом к стене. И руки - за спину!
Шаг влево, вправо.... Как врагов
Отчизны... и народовластию,
Клеймил нас лай газетных строф.
И сердце - вскормленное вёснами,
Сосавшее любовь взапой, -
На части рвёт клыками острыми
Неистовый собачий вой.
С утра до вечера - допросы:
Помои грязи! Ложь на лжи....
К себе... и к Вам, друзья, вопросы:
А что же Вы? А где же Вы?
Все перепутались понятья!
И будущность суровых дней
Страшат грядущие проклятья,
Из пепла вставших, лагерей.
А на Петровке... мрачным золотом
Сияют церкви купола:
И обдают зловещим холодом,
Прохожих сытые тела.
Перед окном - решёткой схваченный,
С забытым плачется Христом -
Трёхпалый Крест, огнём охваченный,
Как красным, в золоте, бантом.
И - над поникшими берёзами,
Над всей Петровкой, над страной -
Тоскует небо, всеми звёздами,
Над кровью залитой, душой.