Чувственно ждущее тело.
Округлых форм белизна.
С каких пъедесталов слетела
Греховность в твои глаза?
Две женщины, две богини
Уходят в холст на века,
Как целого половины -
Божественность и нагота.
Рембранта страсть неуёмна
И кисти, как два крыла...
Акрисий, о, как бездонна
Аргосской царевны беда!
Она возлежит, созерцая
Тщету людской суеты,
И только оракулы знают,
Чьи помыслы злом нечисты.
Рок полнит расплатою близкой
Муть у зрачка маньяка
Таким же холодным диском
Впивается в горло рука.
Вид плоти истерзанной жуток...
Ты видишь, разящий Персей?
Века это лишь промежуток,
Играющий в судьбы людей.
Наивны затворы и башни,
Коль время пошло "ва-банк",
И смерть, затевая шАбаш,
Танцует кровавый канкан.
Застыл Эрмитаж потрясенный,
Гул съёжился в дальних углах.
Даная судьбой колесована,
Бъётся в кислотных слезах.
Два дерзких удара сталью -
Богине зачли приговор.
И мягкость улыбки сияет
Зарезанная в упор.
За раздражение неприступностью,
За неприятие зла и тьмы,
Как ладана черти, преступники
Чураются красоты.
Она остриём им по сердцу,
Как вилкой по черепку:
Высоковольтьем проносится,
Скручивая в дугу.
Красота - оплеуха бездарности,
Безымянный заложник времени
Пред нею и у безногих
Подкашиваются колени.
Она не подвластна коррозии,
Границам и пониманию,
Она, как цветов корзина,
Вынесена из мироздания.
Косматые лбы, не тревожьте,
Пророча то рай, то ад,
И, как априори усвойте,
Рукописи не горят!