«Летний сад мой огород»
А.С.Пушкин
1.
На голый огород родной
Приду лицом к лицу с зимой,
Поставлю стул, возьму тетрадь
И буду в ней стихи писать.
Склонюсь, как Ленин в октябре,
Над чистой, словно детский бред,
Тетрадкой, купленной в метро,
На полпути на огород.
В шершавый клетчатый листок
Вписала ручка восемь строк,
Застыла паста в стерженьке,
В гусиной, кожаной руке.
На ручку дуют губы, я
И, стало быть, душа моя,
Отец и мать, и пра, и пра –
Все дуют на свой риск и страх.
Не погнушался бы Дали
Картинкой: тёзка мой Ильич,
С моей коленчатой роднёй
На ручку дует, сам не свой.
Писать стихи перед зимой
На огороде, Боже мой!
Мечтал ли кто-нибудь когда?...
Никто не отвечает: «Да».
А я мечтал и вот пишу,
Навозным воздухом дышу, И удобрением в меня
Течёт поэзия, воня…
2.
Здравствуй, картошка, съедобная, невозмутимая!
Долго я думал, чтоб так обратиться к тебе:
Выучил буквы и числа, гармонию, химию,
Даже играл на гобое – такой деревянной трубе.
Дальше играть позабыл – понесло изучать философию,
Не изучил ни хрена, но какой-то диплом получил,
Мучил детишек испуганных пару годов не по профилю,
Плюнул и вот на лопату ногой наступил.
Что же мы видим взаимно, картошка серьёзная?
Ты из земли, я – из воздуха, но сквозь очки:
Варится Вова в компоте из рынка и Грозного,
Точат картошку медведки, кроты, червячки.
Я откопаю тебя, отварю и откушаю –
Я не голодный, но людям положен есть,
Чтобы картощку копать и любимую ночью обслуживать,
Деток, растить, сочинять популярную песнь.
Любит тебя наш народ, православный, читающий,
Я б тебя вытесал в камне, да спонсора нет.
Но не теряю надежду – покуда жива ещё,
Будет и твой Неизвестный по имени Эрнст.
3.
Свекла корнями в прошлое уходит,
Загадочная русская свекла.
На всех широтах, при любом народе
Растёт она в чём мама родила.
Я прихожу к свекле уже под вечер
Когда никто не видит ничего…
Ботву подмою и, затеплив свечи,
Склонюсь над ней блестящей головой.
Прочту ей Пастернака ненароком,
Она в ответ ботвой пошелестит,
Запомню полюбившиеся строки,
Чтоб после ещё раз произнести.
Свекла, Кузьминский пишет, удалась
В Нью-Йорке, поедят американцы,
Нахрумкаются, наконец-то, всласть
И кое-что для нас должно остаться,
И для голодной Африки должно,
Должно для многолюдного Китая,
Для Индии, Камбоджи, Парагвая
Должно остаться. То-то и оно.
Предвижу в телевизоре картинку:
Вот из саванны радостный пигмей
Несёт свеклы заветную корзинку
Заместо экзотических зверей.
Свекла – она людей объединяет,
Всё лучше, чем ракетами стрелять,
Свекольный сок ведь кровь напоминает –
Вот пусть и орошает Землю – мать.
4.
Из помидора вырежу звезду,
Из корнеплодов башню возведу.
И наречёт кремлёвским огород
Вокруг него собравшийся народ.
(Я б скромно Красной площадью назвал
Делянки приблизительный овал,
Где крот взрыхлил пушистый мавзолей
С почётным караулом из червей.)
Стою на огороде, сам не свой,
И недопонимаю, что со мной –
Живу, пишу и овощи ращу,
Чего ещё от жизни я хочу?
Вокруг меня – элегия полей.
Внутри меня – рассохшиеся трубы
По пролетарски буднично и грубо
Востребуют целительный портвейн.
Не соглашаюсь с трубами умом
И предлагаю стол, хрусталь и свечи,
Когда прощальный ужин соберём
И робкий урожай очеловечим.
Засветим над Россией помидор,
Вполшопота споём фрагменты гимна
Под резюме, что «Надо ж, до сих пор,
Ещё не всё, не правда ли, погибло…»
5.
Последние овощи просятся в руки
С земли охлаждённой. Какая печаль!
Сидит на соседней делянке старуха
И слушает воздух, как белый рояль.
Он дует в деревья, из туч вылетая –
Такой молодой, озорной Левитан,
Где уток медлительных потная стая
Спешит пересечь потускневший экран.