Тоскана, сонная на вид;
Холмы, синеющие дали…
Стоит на площади Давид
В какой-то сумрачной печали.
Ему бы радоваться здесь...
А он, повергший великана,
Молчит весь день и вечер весь,
И всю-то ночь, и утром рано…
Не мил ему петуший крик
Селений дальних за холмами.
Челлини сумрачный двойник
Возник перед его очами.
Медуза в бронзовой руке
Прикрыла на минуту веки,
Чтобы в грядущем далеке
Не ожил юноша вовеки.
Чтобы, лучащее тепло,
Из мышц и мрамора творенье
В моих стихах не ожило
Хоть на короткое мгновенье.