Жизнь без трусов
(Из поэтического дневника, найденного под кроватью в Выхино)
***
Пил десять дней без остановки и по многу -
то литр, то два, без закуси почти.
И получил послание от бога:
прибыть к нему, чтоб объясниться и почтить.
Я был готов. Но «скорая» вмешалась.
Два херувима на закате дня
в халатах голубых - ну что за шалость! -
свезли в реанимацию меня.
Все было внове в этом месте жутком.
Порядки здешние, течение минут,
их странные про жизнь за гробом шутки.
Зачем катетер больно вставили мне в уд?
Лишенный телефона, денег, чести,
внутри какой-то черной полосы,
я ждал от них других дурных известий.
Страшней всего, что отняли трусы!
Не я один, тут все лежали голы,
не важен здесь ни возраст был, ни чин.
Как будто пациенты однополы,
сложили вместе женщин и мужчин.
Мне стали в горло длинный шланг совати.
Я вырвал, прорычав громчайший стих.
И стих, привязанный к кровати.
Да есть ли дети, мать с отцом у них?!
Чистилище, так вот оно какое!
Не души чистят, в основном нутро.
Для этого навалятся по трое
на одного. Как все продуманно, хитро!
Всю ночь орет безумная старуха,
зовет кого-то, результата нет.
Все без трусов, ну чистая порнуха!
И на пол десять раз блюет сосед.
Как тут заснешь - раздетый и распятый,
и столько болей, будто собраны с куста.
За сутки я, наверное, раз пятый
на помощь призывал к себе Христа.
И он помог. Прощай реанимация!
Ах, как я рад, ах, как я все же рад,
что мне в чистилище не сделали кастрацию.
Ведь я пиит, а не поющий дискантом кастрат!
Что дальше? Дальше общая палата,
пять коек, на одной из них поэт.
Читаю том про Понтия Пилата.
Трусов на мне как не было, так нет.
Уж полночь близится, все спят, а мне не спится.
Снотворного? Какая наглость! - скажет бог.
И тут… Поверьте мне, ведь я еще не спился -
над головою топот детских ног!
Кто учинил забег сей странный, жалкий,
пока лежал я бледный в неглиже?
А, может быть, разбитые каталки
так дребезжали на четвертом этаже?
Открылась дверь, вошел в проем мальчонка.
Такому скажешь: сопли подотри.
Нежданный гость уверенно и четко
проследовал к кровати номер три,
где находился безнадежно не встававший,
прооперированный гость Москвы Азат.
И, видимо, его обворовавши,
с коробкой черною малец рванул назад.
Откуда взялся он, такой неробкий,
направил кто в палату к нам его?
Что он унес в загадочной коробке?
Есть версия, не более того.
Поскольку утром… встал Азат и ахнул,
что вдруг пошел (не надо тут хи-хи),
я полагаю: засланный к нам ангел
унес болезнь его, а, может быть, грехи.
Они такие, те посланцы свыше,
всегда доводят дело до конца.
Молитву чистосердную услышат,
придут хоть в виде старца, хоть юнца.
…
А что трусы? На третий день вернули.
Про что же, собственно, был этот яркий стих?
Пить надо меньше, напиваться х...ли.
В трусах гораздо лучше, чем без них.