Похолодало, в рамы засквозило,
земля всё утро простыни белила —
укрыть босые ноги мёрзлых лип,
и радость, что вчера ещё парила,
застыла жалким слётком сизокрылым —
он перьями к стеклу окна прилип.
Иди же в дом — укрою от ненастья,
моё недопридуманное счастье,
моя недоосознанная боль,
а то мороз бесщаден и бесстрастен
в ледышку превратит тебя, и, здрасьте! —
со звоном завершишь свою гастроль.
Давай отыщем старые винилы
и пледы — с ними так уютно было,
и станем эту зиму куковать —
тихонько жить, не важно, что вполсилы
(церковки потаённой старожилы),
а там, глядишь, весна придёт опять.
И расцветёт медово-жёлтый дворик,
пусть будет первый дождь, как слёзы, горек —
бывает радость не всегда сладка,
сердечку, что скучало на заборе
быть фишкой лучших маминых историй —
большое видно впрямь издалека...
— Я знаю, это очень важно, милый,
что «это плод больших твоих усилий»,
быть может прилетишь когда-нибудь...
Да, не реву я, так, слегка простыла,
похолодало что-то, засквозило...
Ты тёплый шарф в дорогу не забудь.