Жили-были, - пили, ели, -
На селе старик с старухой.
Что могли, то и имели.
Что ни день - старик под «мухой».
И старуха, что скрывать,
От него не отставала, -
Верною была, ни дать, ни взять, -
Рюмку тоже принимала.
В оно время была сила,
Были молодость, и стать.
Надо было - не родила, -
А на старость как рожать?
Озадачились вопросом:
Кто нас будет хоронить?
Вышло, что остались с носом.
А не сможем как ходить?
Кто водички поднесёт,
Или хуже как – рюмашку?
Васька, наш облезлый кот?
Да уж, сделали промашку…
Тут, и сказке бы конец?
Нет, скажу Вам, то – Начало!
«Мяу!» - слышат из синец, -
Не корова промычала.
Кот пред ними в сапогах, -
Да, их кот, облезлый - Вася.
Бабка – Ах! И дедка – Ах! –
На него глядят крестяся.
Кот же им, без предисловий,
Выпив ковш сперва кваску:
«Помогу, и без условий
Отведу от вас тоску.
Поскреби, пойди ты бабка,
По сусекам мал мучицы.
Дед, хватай ведро в охапку -
На колодец за водицей.
Нече пить и горевать,
Люди вы, али не люди?
Знамо дело, как рожать –
Мы дитя, сей миг, на блюде
Слепим, как всех бог лепил.
Право дело, что терять? -
И сам печку затопил, -
Повернём же время вспять!».
Бабка тесто замесила,
Дед дровишек наколол.
И откуда в старых сила?
Вот и тесто – бац, на стол.
Тут же, вышла незадача,
С теста - только голова.
Дед аж сел, старуха в плаче.
Вот, последние слова:
«Голова без рук, без ног,
Это разве человек?
Это, просто – колобок!
Не видать мне рюмки век»
Так старик, и на кота:
«Ты, облезлая скотина!
Вот оставлю без хвоста …»
Кот в ответ: «Ну, ты - дубина!
Это, только лишь начало,
И не надо оскорблять.
Голова, это - не мало,
Это – ум! ни дать, ни взять.
Это, дед, в твоей мякина.
Мне, спасибо бы сказал.
Будь спокоен, будешь с сыном,
С головы господь ваял.
Так последуем примеру,
А горячку что пороть?
Придираешься к размеру?
Не спеши, остынь, погодь.
Будут руки, будут ноги,
В общем – будет весь набор.
Не одни собьёт пороги.
И, закончим глупый спор».
Но, старик ругался, топал.
Со стола герой свалился,
Тихо так и мягко, об пол,
За крыльцо, и покатился.
По дорожке в чисто поле,
Дальше – тропкою лесной.
В общем, вырвался на волю, -
Солнце, тишь, пейзаж – покой.
Так ему бы и катится,
Что ещё можно желать?
Мир прекрасен, мир искрится,
Всюду божья благодать.
Так ведь нет: вдруг из кустов,
Словно чёрт из табакерки
Серый бес, и сесть готов.
Но, увы, – рот не по мерке.
И булыжнику подобный, -
Как к такому подступится?
Запах чувствует – съедобный,
Но и можно подавится.
Заяц, весь в недоумении, -
Вот она, пред ним еда,
Из соседнего селенья.
Только заяц, он – балда.
Ну а колобок, тот - в крик, -
И откуда в нём он взялся?
Заяц же, как и возник,
И исчез, - так испугался.
«Да уж, видно в крике – сила!.
На заметку, как урок.
Пронесло, как прокатило, -
Ведь и съесть зараза мог!».
След простыл, беда умчалась.
Отдохнуть чуток, и в путь.
Было что – как показалось,
Жив остался - в том и суть!
Чуть успел лишь, оклемался:
«Всё! Конец! Гасите свечи!
С жизнью можно попрощаться», -
По тропе лиса на встречу.
Голод и в лесу не тётка, -
Кто не любит всласть поесть?
Широка у ружей глотка,
Что ей крик? – хоть сам в пасть лезь.
«Да уж, вышла незадача.
Кончен, видно, жизни срок!».
Не кричит герой, а плачет.
И тут, из кустов вдруг, волк!
К рыжей, и ей по мордам:
«Ах ты, старая плутовка!
Колобок мой - не отдам!
Обмануть решила? Ловко!
Вместе шли за ним след в след.
От зайчишки мне, лишь ушки!
Хочешь съесть и мой обед?!»
Дикий вой взмыл над опушкой.
И пока те разбирались,
Кто кого решил надуть -
Волк с лисой не с чем остались, -
Смог герой наш умыкнуть.
Из лесу, да в чисто поле -
Видно всё, аж за версту.
Только огородов колья
Охраняют пустоту.
Ни людей нет, ни зверья.
Время было – вечерело.
«Эх! головушка моя …» -
Вдалеке гармошка пела.
Катит по полю герой,
Оклемавшись чуть от страха.
И тут голос ему: «Стой!»
Колобок подумал - птаха.
Глаза поднял, обомлел, -
Неужели, влип опять?
Были б ноги, то, присел, -
Человек, ни дать - ни взять!
Только лучше пригляделся:
«Божья мать! Без головы!»
Воробьишко там уселся, -
Место, лучше б для совы.
В остальном, как у людей, -
Как у старика лохмотья.
Воробей ему: «Смелей!
В самый раз тебе, и плоть. А?!».
Был без рук герой, без ног -
Разогнавшись, шасть на шест, -
Птахи, в миг, поняв намёк,
Жизни прошлой ставя крест.
Шляпу поднял, что в траве
Рядом с чучелом валялась.
То, что нужно голове,
Чтоб естественней казалась.
На прощанье поклонился
Выше брюки подтянув,
И пошёл, – не покатился, -
Воробью рукой махнув.
И пошёл, - руками машет, -
В близ лежащее селенье.
Он себя ещё покажет.
В этом, точно, нет сомненья.
Не спеша, под лай собак,
В городок герой наш входит.
Что же видит он? - Бардак! -
Разорение находит:
Люди – мухи после спячки.
Не понять кто трезв, кто – пьян.
Социальные болячки
Видны тут, и видны там.
Да, но что-то делать надо,
О себе чтоб заявить.
Шоу в виде маскарада?
Надо б скрыть, - могут побить.
Проорать на всю округу:
«Что у вас тут за бардак?!» -
Медведя себе услугу.
И тут, ему свыше, знак:
На пригорке колокольня,
Чуть жива, так нет – стоит.
Что тут думать – к богомольне, -
Может есть там, что звенит?
Удивился – не пропили.
Значит то, что Вера есть.
Что-то, может, позабыли -
Вера есть, должна быть – честь.
Впрочем, что тянуть резину?
В общем - нужно начинать:
«Или выживу, иль сгину!», -
И давай «язык» качать.
Напугав вокруг ворон, -
Чёрной тучей в небо взмыли,
Хоть малиновым был звон -
От него собаки взвыли.
И по всей, по всей округе
Звон малиновый с небес.
Население в испуге,
Миг, а следом – интерес:
Что такое? что случилось? –
Радость в дом, или беда.
Может церковь развалилась –
Пробил час для них суда?
Иль Мамай на Русь пришёл,
И придётся им сражаться.
За топор, кто вырвал кол, -
К колокольне все стремятся.
Протрезвели как-то, вмиг
Собрались все, те, кто мог.
Гам стоит кругом и крик,
Звон металла, топот ног.
Шум умолк. Комар пищит.
Тишина словно в могиле.
В тыщи глаз толпа глядит.
Да, скажу вам, это – сила!
Её в нужном направлении,
Верно – горы бы свернули.
Только в них к иному рвенье,
Или - хорошо надули.
Но, пора иметь и честь,
Вдрызг разбитая Россия:
«Я принёс благую весть.
Я - не чучело – мессия!
Послан к вам не из Москвы.
Сами знаете, откуда …».
И тут шляпу с головы
Сдуло, и случилось чудо:
На колени враз все встали,
На него глядят крестясь, -
Век такого не видали.
Колобок стоит - искрясь, -
Словно нимб над головой
Луч вечернего заката.
«Неужели впрямь - святой?! -
Удивленье, шёпот с матом, -
К нам явился неспроста,
Чтоб у нас, и вот такое!..»
Окрик: «Что тянуть кота!
Говори: что, водка втрое
Вздорожает? Али как?» -
Пьяный голос из толпы.
Произнёс, и оземь – шмяк.
Пьяны, глупы ли, слепы? –
Так подумал наш герой,
И сам тут же растерялся:
К ним явился, и на кой?
И на кой им навязался?
«В общем, так скажу, народ:
Вы не божьи – сучьи дети!
Вы не люди - пьяный сброд,
Хоть умнее нет на свете.
Удивительно, что живы.
Но, как можно, так вот, жить?
Словно нет альтернативы –
Дурака валять, и пить.
Как детей рожать забыли!
Да чего и говорить …
Даже, вот: меня слепили!..».
Из толпы: «Кончай дурить!
Так и мы вещать могём…».
И все разом загалдели
Обо всём, и не о чём, -
Шок прошёл, и осмелели.
Видя, что так не проймёт,
Сверху всех их крепким матом:
«Коль не люди вы, а скот!
Шлёт Господь вам ультиматум,
Со своих глядя небес.
Видит всех он вас, засранцев.
Кончен в нём к вам интерес.
Ждите в гости - иностранцев!»
Возмущенью нет предела,
По толпе словно цунами, -
За живое так задело.
«Как же можно, так вот, с нами?
Что же делать, как нам быть?
Отвечай, ты ближе к богу.
А то можем и побить,
Из святого, враз, убогим.
Мы ж тебя могём в лепёшку!
Раскатаем, как пить дать!».
Но, тут кто-то взял гармошку,
И так время, словно вспять.
Позабыли вмиг все страсти,
Да и солнце закатилось.
За спиною кто-то: «Здрасьте!
Ты - святой, скажи на милость:
Неужели в самом деле
Так плохи наши дела?
Зло, какое б не имели,
Миг один – и нету зла!
Ты уж, там, похлопочи.
Там - перед своим начальством.
Мы ведь больше трепачи.
Не сочти слова нахальством.
Не такие мы, чтоб очень.
Знаешь сам, ну, так сложилось:
Что ни царь, то всяк нам - отчим.
В общем, целом – плохо жилось.
Только, жить как без царя?
Знаешь сам – наместник божий…
Что плету? Наверно зря.
Протестуя - строим рожи …».
Что сказать в ответ с испугу? -
Колобок остолбенел.
Но, собрался, и как другу:
«Кончать нужно беспредел.
Это, только для начала.
Хлопотать? Похлопочу.
Да и пьянству бой - то, мало.
Что потом? О том, молчу.
Сами знаете, вы - люди.
Это я... Ну, бог со мной!
Чтобы всё вам, враз, на блюде?
Это - сказки. Сказкам – бой!
Впрочем, с кем имею дело?
Разговор имею с кем?
Кто вот так со мною, смело?
В ком тяжёлый груз проблем?» …
Смысла нет передавать
Ход событий, разговор.
Ночь. А ночью нужно спать.
До утра момент, он - скор.
Поутру друзьями встали.
Наш герой – как человек.
Чуть не то – святым признали,
И от роду ему, век:
Знал уже о «перестройках»,
И событиях в стране,
О делёже и попойках,
И о мире и войне:
Знал что «выборы» им дали,
И «свободу». А на кой? -
Век свободы не видали.
Ведь пойми - чужой где, свой?
Да к тому всему указ
Им депешей из столицы.
А указ, читай – приказ.
В общем, нужно торопиться.
Ждут. Им нужен депутат,
Обязательно не пьющий.
А найди, - всяк выпить рад,
Иль жену свою дерущий.
И об этом, и о том,
Наш герой узнал от друга,
Васи, – бывший агроном.
От хозяйства - лишь «подпруги»:
Нет земли, коровы здохли,
На балансе – три козы.
Да и кто подумать мог ли –
Скупят новые «тузы».
И откуда они взялись? -
«Колорадские жуки».
Впрочем, даже не являлись, -
Время, нет ли, не с руки?
Прожил наш герой неделю
С Васей, - друг был холостой.
За столом днём, ночь – в постели,
Пока Вася не в запой.
Трезвый – умник, будьте нате, -
На любой вопрос – ответ.
Ему б в Думе быть, в Сенате.
Выбирали, так ведь – нет.
Говорит: «Могу сорваться.
Это ж будет стыдоба.
От народу отрываться? -
Нет, народ - моя судьба».
Ну, так вот: к концу недели,
От селенья депутат
У порога. Звать – Емеля,
И в руках его «мандат».
Поклонясь, чуть не свалился,
Протянул, и произнёс:
«Неспроста ты к нам явился.
Не пусти, святой, в разнос.
Защити ты наши души
От Москвы, и от Небес.
Нас, когда бы кто бы слушал,
Вот и путает нас бес…»
Почесал герой затылок:
Чему быть – тому и стать.
Да и много предпосылок
Чтоб карьерный рост поднять.
На стезю став человечью,
Чучелом как можно быть?
Колобком не быть же вечно,
Сотворён – умей творить.
Согласившись, взял бумаги,
Благодарности слова,
Пожелав себе отваги:
«Я иду к тебе, Москва!»
Время, время! Ты как птица.
Твой закон, один – вперёд!
Самому ему как снится, –
Наш герой в Москве живёт.
Кем он был, и что за тем? -
То, что было – позабылось.
Человек он между тем,
И прекрасно жизнь сложилась.
Вхож в «большие» кабинеты,
И с трибун как соловей.
На стенах его портреты.
Не святой, зовут – Матвей.
По утрам к крыльцу машина,
И за МКАДом домик свой.
Вот такая вот картина.
В общем - парень с головой.
Подойди к нему спросить:
Род, каков его, и племя?
И кого благодарить?
За него отвечу – ВРЕМЯ!
У него своя тусовка, -
Молодёжный лексикон.
Молодец он, скажут - ловко!
Таковы, жизнь и закон:
В стаю попадёшь - не выть? -
То не выживешь в той стае.
Должен прошлое забыть, -
Замычать, залиться в лае.
Вот и всё. Сказу - конец.
Впрочем, может быть - Начало.
Вспомнит мать, и как отец?
И что с ними всё же стало.
Конец. 2010 г.