Владимир Павлович рассказывал, и по его лицу пробегали эмоции героев, словно мелькали кадры из жизни. Он держал в руках старую бумажную иконку, с которой всё и началось, а может со швейной машинки, в которой та лежала, но именно их вдвоём он и купил, посчитав это хорошим знаком. Так он со своей Наташей начинал семейное дело. Она шила, а он находил ей самые лучшие ткани. Из Полтавы в Москву ездил и доставал материал с приключениями, не хуже чем чумаки соль добывали.
Время было перестроечное. Ничего на прилавках не было. Всё по талонам, всё из-под полы. И даже билеты со всеми пересадками нашему герою доставались с трудом, по большому знакомству. Чтобы не мялись, сворачивал он их в трубочку и возил с собой, обвязанные резинкой. В дороге никогда не знаешь, с какими людьми столкнёшься? Под какие их настроения попадёшь? И вот тут при особо придирчивом контроле рулоны с тканями могли превратиться в благотворительную помощь московских коллег на обивку стульев далёкого украинского красного уголка. И Владимир Павлович от всей Полтавы лично благодарил проверяющих, представителей такого щедрого народа. Было как-то выпали билеты в Метро, а кинулся искать их только через пол дня, и всё таки нашёл свою трубочку в углу эскалаторной ленты! Господи милостивый! Все цифры, места, названия городов целы. А как объяснить невозмутимым кондукторам пробитую насквозь дыру! Ни времени, ни обстановки подходящей, а за спиной ответственность не смотря ни на что привезти качественную ткань, чтобы был на изделия спрос, чтобы было чем кормить семью. И он на ходу сочинял события: "В террористический акт попали. Осколком пробило. Да что билет? Ведь билет не главное. Главное люди остались целы!" И как было с ним не согласиться?
Сели они как-то в поезд, (а надо сказать, что Владимир Павлович чаще всего ездил с другом, оплачивая ему билеты, питание, и все расходы. Больше рук - больше рулонов. Да и веселее. Но вот иногда даже слишком), развернули на столике запечённую курочку, варёные яйца, картошечку, солёные огурчики, всё заботливыми жёнами приготовленное. Да и под водочку - путь не близкий. Нужды нет всю бутылку выпивать, разве что другу очень хочется. Вот так однажды и засиделись, пока уж всё не закончилось, да и легли с миром спать. А утром, вместе с солнышком, в их плацкартном вагоне дама, сидящая напротив озарила его взором недобрым, и речью обиженной озадачила: "Я, - говорит,- прямо из парикмахерской еду к сестре своей на свадьбу. Причёску везу из-под рук мастера в первозданном виде глаз не смыкая. А вы товарища своего бросили самого ночью туалет искать. Найти его он не смог, и по всему вагону его выворачивало всем тем, что трапезою вашей изначально называлось. Зачем же вы спали? И кто из нас слабый пол?"
Владимир Павлович сразу вник в происходящее. И в то, что проводников нужно отблагодарить за конфуз ночной уборки, и в то, что после бессонной ночи дама на свадьбе долго не протянет, где-то после выпитого за молодых под крики "Горько" организм возьмёт своё. Растрясутся ли парикмахерские кренделя в диких танцах или будут ещё триумфально увенчивать засыпающую за столом голову всё едино, и он смолчал. Он всё-таки из эпохи галантных мужчин! Однако въезд в столицу был цветочками, ягодки их поджидали по дороге обратно.
- Мы зашли в купе со своими тачками, - продолжал он свои истории, - рулонов тьма, куда девать? Чтоб никому не мешать, сложили всё на третьи полки над головами. И надо же было именно к нам подсесть цыганам со своими торбами да корзинками.
- Какая зараза, - говорят, - третий ярус заняла?
- Не заразе, - говорю, - а начальнику поезда понадобился.
Помянули цыгане его словом ласковым, да и притихли. Мы тоже приловчились переступать через баррикады вещей, даже особое развлечение нашли разгадывать ребусы, куда ногой ступить. Полбутылки оприходовали и на боковую. А тут проверка пограничная, военные с автоматами и об корзинки хлобысь да хлобысь... Другу-то хорошо, спит и видит сны, а я историю эту вижу, и не радует она меня. Пограничники на цыган ругаются, цыгане на начальника поезда, а я лежу мышью тихою, и через щёлочки век подсматриваю. Вызвали начальника поезда:
- Не моё, - говорит.
- Чьё? - спрашивают.
А тишина в ответ.
- Ну вот мы, - говорят, - конфискуем, хозяин-то и найдётся!
И начали сбрасывать. Я тут и нашёлся.
- Конечно, - начинаю мыслить вслух, - дело ваше, конфисковывайте, но в письменном виде, чтоб я перед своим начальником отчитался кто и на каком основании заказанные образцы конфисковал, а мой начальник перед своим уж отчитывался. А тот зверь, попадёт человеку зазря.
А сам им всё бумаги показываю накладные, да командировочные. Вижу, не хочется ребятам ввязываться.
- Где начальник твой? - спрашивают.
- Да спит вот.
- Буди, пусть подтвердит.
Бужу друга своего, а сам втемяшить ему пытаюсь главное. А он как автоматы увидел, дар речи членораздельной лишился. Раскачивается из стороны в сторону и мычит.
- Что это с ним?
- Да три дня мы не евши, нам в заказе редкие образцы указали, так нанервничались, пока достали, вот он и выпил, чтоб хоть как-то успокоиться, а закуски мы купить не успели. Заберите лучше, нельзя ему больше, - и в руки им бутылку, - а то хуже сердечному станет, начальника он своего боится.
Мужикам порядком поднадоела эта задержка среди цыганских сумок, и с конфискованной бутылкой они поспешили дальше.
В вагоне долго стояла тишина. Потихоньку стал отходить от страха липовый мой начальник. Цыгане с уважением начали подбрасывать мне комплименты. На этот раз обвели даже их. А мне, честно говоря, было не до смеха. И когда мой дружок изъявил желание омочить горло, я сказал ему: "Больше мы с тобой не будем пить НИ-КОГ-ДА!"
Владимир Павлович закончил свой рассказ и пересел на диван. Он ждал важного звонка. И в скором времени, к его радости, телефон зазвонил.
- Алло, сыночка, всё хорошо? Отлично, вы когда будете? Как Испания, какая Испания? Горящая путёвка? Да ты знаешь, что дети ночью идут только к матери твоей, что ей двоих их носить приходится, а спина не железная. Что? Плохая связь?
- Оборвалось... Наташа, нет, ну ты это слышала?
Наташа всё это время хлопотала на кухне - блинчики, борщ, тефтельки. А тут бросила всё и застыла.
- Мне же нужно ехать людям зарплату выдавать,- растерянно сказала она.
И они лихорадочно начали искать выход, как погостить с внуками ещё неделю и детям продлить отдых, но на следующий день те вернулись. Никакой Испании не было. Просто в этой семье приколясы в семейной традиции, просто яблочко от яблоньки недалеко падает.
(из цикла "Невыдуманные истории")