Поджигай шелуху сухих от осеннего солнца листьев,
Предварительно вырвав скелет грубой силой из черствых тел.
Позолотой вечерней оков на немых языках и цинизма наполненных лицах,
Квинтэссенцией стань детских глаз, отражением сделанных дел
На мерцающем, в полночь ослепшем, из дальних углов ночнике,
Той последней надеждой углей за ресницами жаром голодных,
Мотыльком, чьи прозрачные крылья туманом зальются во тьме,
По кирпичной стене вслед за трещиной ветра дыханьем холодным.
Будто шваброй на утро по полу гоняя разлитую с вечера тень,
Дирижером оркестра стреляя по клавишам солнца лучей,
Отсыревшим от сырости, бьющим сквозь окна. обыденный день
Поджигай позолотой вечерних оков мотыльком у голодных углей.