Конечная станция,плац коминтерна,
Арбатские тени,церквушка из лиц,
Христос прожевавший тоску-феназепам,
Останки разрубленных крыльями птиц.
Изогнутость воли,платформа пустая,
На мшистой стене полупризрачный Бог,
Совсем безобразная дева нагая,
Святая была но не взяли в острог.
Родила та дева Христа после ночи,
Остался малец на пустынных путях,
Горела страна в сыпях злых многоточий,
Но выжил Христос видя стройку и крах.
В узлах пересадочных гибли другие,
В лазоревых ранах тонули слепцы,
Опять заключив с сатаной перемирье
Оставили Деву и Сына жрецы.
Она ведь нагая и так безобразна,
Христос феназепан уж ест третий век,
Конечная станция,место маразма,
Не выдержит там рядовой человек...
Искривлен там крест,пахнет сроком бессрочным,
В гончарные трубы проникла вода,
Все думают Дева слепа и порочна,
Хоть в болях родила мальчонку Христа...
Там ад облицован пустым равнодушьем,
На белой плите эскалаторный труп,
От боли всех умерших неба удушье,
На ранах Христовых гноящийся струп.
Конечная станция,холодно душам,
Раскрыт от испуга рот древней луны,
А деве нагой просто хочется кушать,
Стоят бестолково под стенкой христы...
В фойе "демократы",сыны коминтерна,
Готовые трахать страну и святых,
Чтоб всем доказать что Мария лишь стерва,
А вечный Христос лишь страдающий псих...
Но вялое небо проснется от боли,
Промолвит на паперти сгорбленный Бог,
Трансфузия будет и от свежей крови
Родится у слабой России пророк...