Я скучаю. Прости. Я пишу эти строки,
Исчезая в потоке несвязных слогов.
Этот мир ощетинился, злой и жестокий,
Позабыл мирный лепет весенних ветров.
Он ушёл в угнетенье, больной и усталый,
Натянув на глаза запасные очки.
Он хотел возвратиться когда-нибудь в мае,
Отдохнув у истоков бурлящей реки,
Пачкать солнцем поляны, бежать без оглядки,
Наплевав на тревогу и тяжесть в ногах.
Он хотел быть бесшумным, счастливым и странным,
Но оставил теперь только силу и страх.
И он жаждет приказа и властного зова,
Переклички армейской и чётких шагов.
Он ответственно стар и решимо спокоен,
Безразличный к решеньям военных торгов.
Я пишу, — так услышь же! — неужто не знаешь,
Как бывает кровав накрахмаленный стяг?
Мир убийц и мышей, ставший скучным бродягой,
Кровь оставит на мягких и тёплых губах,
И на тело, на нежно-молочную кожу
Он опустит кинжал (да начнётся игра…)
Но проклятие станет мгновеньем короче,
Когда ты вдруг проснёшься из вечного сна.
Я скучаю, прости. Я отчаянно жажду
Когда ты обернёшься на странный мирок,
Когда ржавые стрелки на каменной башне
Нам отмерят единственный правильный срок,
Когда ты обернёшься, и вдруг! Ты заметишь
Средь безликой толпы голубые глаза.
Ты всех ярче сияешь на огненном свете,
И я очень хочу тебе это сказать.
Ты все слышишь, все знаешь, Все видишь, но только
Мир не хочет открыть тебе двери свои.
Я прошу: хоть на миг от безжизненной койки
Оторви ледяные, как небо, виски.