Вечно к воде выходила, куда ни денься,
Вода говорила: поведай, повиноваться.
Искупала вину, окрестив ее, как младенца -
Живой воде мне наказано повиноваться.
Совета просила, как сметь говорить про счастье,
Как из войны мне мир сотворять уметь здесь.
Вода говорила: смерть суть пора прощаться,
Выпей мой мрак, надолго умри, замедлись.
Такой благодати не знал до меня никто еще:
Мертвые воды текут в меня. В силу этого,
С каждым глотком крепнет во мне чудовище
С ликами многими, темными силуэтами.
Я ненавижу его неистово, до озверения,
Я предаю его то безгласности, то анафеме.
Я началась с него: с самого дня творения
Оно упоённо корчит меня на кафеле.
Чудовище ненасытное просит пищи:
Жрёт мою стать и гордость, не знает меры,
Мягко ступает оно, всеядное, хищно рыщет,
Силу глодает, зверем крадется к вере.
Как прошлогодний сон вспоминаю смутно я,
Как для борьбы с этим мраком просила силы.
Больше во мне ничего не осталось путного,
Кроме любви к нему.
Это почти красиво