Хроника Тюя-Ашу 64

 

                АНТАРКТИДА   ХАУНЕБУ,  БАЗА  211  БИТВА  ЗА УРАН

                «Кто любит серебро, тот не насытится серебром; и кто любит богатство, тому нет пользы от того».
                Книга  Екклесиаста

В 1961 году в официальной истории шестого континента произошло знаковое событие. В недрах Антарктиды были обнаружены залежи урана. И не просто залежи, а богатейшие месторождения этого ценнейшего сырья, сопоставимые по своей значимости с масштабами всего цивилизованного мира Земли. И весь фокус именно в том, что наиболее богатые руды, находятся как раз в Новой Швабии – Земле Королевы Мод. Содержание урана в Антарктической руде составляет тридцать процентов, что на треть больше чем в самых богатых мировых месторождениях, которые находятся в Конго. Именно этим ураном  США вполне обходилась долгие годы.  В тридцатых годах двадцатого столетия проблема с ураном не стояла так остро, как в послевоенные, но всё-таки разведка урановых залежей велась. Ведь недаром Роберт Оппенгеймер сказал в 1937 году:
 «Страна, намеревающаяся производить оружие, принцип действия которого основан на расщеплении ядра атома, должен всерьёз озаботиться о надёжных и достаточных источниках необходимого сырья».
К сожалению, в Европе, впрочем, как и в Америке, таких источников, практически не было, но залежами урана были богаты такие страны как Намибия, Ангола, Конго. У немцев были довольно бедные в Беблингене, но немцам раньше всех остальных наций стало ясно, что такое этот новый вид оружия и что такое урановые источники сырья для массового производства секретного оружия возмездия. А так как в исхоженной Европе навряд ли можно было что-то разведать, а к Африке подбираться было неразумно, немцы решили сделать ход конём и основательно заняться Антарктидой, а заодно и застолбить «ничейную» бескрайнюю землю. Руководителем атомного проекта у нацистов был доктор Вернер Гейзенберг, а немецким полярником и исследователем Антарктиды – Вильгельм Фильхнер. Их пути пересеклись только косвенно, когда Вернер обследовал образцы пород, привезённые из Антарктиды Вильгельмом. Оказалось, что в недрах Земли Королевы Мод богатейшие запасы драгоценного урана. Таким образом, в Антарктиду были снаряжены одна за другой, две немецкие экспедиции, которые прочесали Новую Швабию и основали на берегу залива Россиян, переименованного в залив Бисмарка, хорошо оборудованную базу 211. Затем было налажено регулярное сообщение между фатерляндом и новой страной, в результате чего в Антарктиду было перевезено несколько тысяч рабочих и инженеров для освоения и разработок месторождений урана. Где много работы, тем более секретной и специальной, там должен быть порядок, а чтобы был порядок, нужна надёжная охрана. Надёжную охрану мог осуществить абсолютно надёжный человек. Таким человеком в Третьем Рейхе был Отто Скорцени. Итак, в начале 1940 года, начался новый этап в истории гитлеровской Германии. Богатые ураном руды Антарктиды по замыслу нацистов должны были превратить Третий Рейх в недалёком будущем в могучую и непобедимую  ядерную империю. Американцы вскоре засуетились, обеспокоенные успехами нацистов. Но они «слегка» просчитались в определении целей и задач немцев, и не придумали ничего лучше, как снарядить своего «Амундсена» - Р. Бэрда. Он отправился во главе экспедиции обосновывать небольшие станции на острове Стеннингтон в море Беллинсгаузена, и у подножия вулкана Эребус на границе шельфового ледника Росса. Кроме того, он стал производить хоть и обширную, но малопроизводительную и малорезультатную аэрофотосъёмку западного побережья. С немцами конфликтовать, ему было запрещено, так как американцы, толком не знали, зачем им нужны эти ледяные безжизненные равнины. И только впоследствии, когда англичане рассказали Рузвельту про антарктический уран, он было спохватился, но, увы опоздал. В Антарктиде помимо немцев уже хозяйничали предприимчивые аргентинцы, чилийцы и французы. У Аргентины с немецкими нацистами сложились особые партнёрские и дружеские отношения. В реестре торговых партнёров, немцы занимали первые строчки. Англичане, конечно, были озабочены этим обстоятельством, и Черчилль не исключал возможность того, что Аргентина со всеми своими запасами стратегического сырья вступит в войну на стороне гитлеровской Германии и пытался переманить Манинга (аргентинского диктатора), на свою сторону обещая последнему золотые горы в случае победы над Германией. Но Рене был не настолько наивен, чтобы без оглядки следовать в кильватере политики «владычицы морей», да это бы ему просто не позволили его многочисленные советники, министры и генералы.  Сам он понял давно, как заманчиво править государством идущему к экономическому процветанию. Можно было самому легко распоряжаться судьбами людей и мира принадлежащему в данный момент ему самому. Он любезничал и с теми и с другими, постепенно прибирая к рукам всё то, что можно было просто и легко прибрать. И хотя жадных американцев нужно было опасаться более чем кого-либо, в расчёт он их не брал. И в первую очередь торговля и политика строилась на взаимоотношениях с европейцами. С Европой у аргентинцев были дальние связи, и не только торговые, но и духовные. С Рейхом аргентинский президент повёл хитрую беспроигрышную войну. С самого начала войны он каким-то образом понял, что Германия никогда не победит в этой кошмарной бойне, и поэтому решил брать от благоволившего к нему, а потому необычайно щедрого фюрера все, что только он ни предлагал. Меняя особо ценные виды стратегического сырья на помощь в осуществлении некоторых проектов, которые проходили в основном с грифом «совершенно секретно», добытые секреты которых неустанно пополнялись в результате самоотверженной и грамотной работы разведки, действовавшей во многих странах мира. К примеру, аргентинские «Джеймс Бонды» сумели проникнуть в институт теоретической физики, что находился в Копенгагене, и используя самого Нильса Бора, сумели добыть сведения о практическом применении атомного оружия, и возможности его создания путём расщепления ядра урана. Кроме того, разведчики добыли сведения, что немцами ведутся ускоренные работы в этом направлении, а агент Клаус Вудс, англичанин, информировал своих аргентинских «работодателей», что на острова прибыли физики-атомщики Луи Хольбан из Парижа, Роберт Фриш из Копенгагена и Бронислав Коварский из Варшавы. Они намерены под мудрым руководством своих английских коллег, Чадвика, Коккрофта и Дирака сделать всё возможное, чтобы об Англии в ближайшее время заговорили как о ядерной державе. Манинг не собирался пустить экономику страны в ядерную гонку. Будучи очень трезвым политиком, несмотря на свои диктаторские замашки, он сразу смекнул, что на торговле ядерными секретами можно неплохо разжиться. К тому же он понимал, что за этими технологиями будущее, как экономики, так и армии. Вскоре, в 1939 году, в Америку направился один из опытнейших шпионов – Рауль Хосе Сото. Ему удалось проникнуть на радиевые рудники компании «Эльдорадо Манинг», которые функционировали у самого полярного круга рядом с Большим Медвежьим озером. Разведчик сумел добыть особенности развития программы радиологических исследований, а кроме того ещё и установил объёмы и темпы добычи урана. Американцы в то время ещё не всё засекречивали что было связано с атомными вопросами, и обычно публиковали все новинки  в журнале «Физикл ревю», и таким образом, аргентинский агент, будучи умным и эрудированным человеком, легко сделал кое-какие выводы и подсчёты. В результате он пришёл к неутешительному выводу, что американцы, самое большее через год, всерьёз развернут нешуточные поиски более богатых источников сырья для производства атомных бомб. Особенно если учесть тот факт, что в сороковых годах народ в Америке упорно считал, что главным противником в будущей войне будет вовсе не Германия, а Советский Союз. И чтобы сокрушить его понадобится не одна и не десяток бомб, а для этого нужно очень иного уранового сырья.
Но не только за этим посылали Сото в США. Самое главное его задание заключалось в создании мощной и разветвлённой агентурной сети, которая смогла бы внедриться во все структуры, которые будут связаны с американским атомным проектом. Кроме всего прочего, он связался со сталинским агентом в Нью-Йорке Овакимяном, и без обиняков сообщил Газдару, что располагает секретными сведениями касающиеся создания сверхнового мощного оружия, которое быстрыми темпами создают некоторые державы планеты. Сам Овакимян, будучи кандидатом технических наук,  очень хорошо представлял себе, что такое атомная бомба. Сото стал передавать советскому разведчику материалы по использованию атомной энергии для военных нужд, а также направления работ американских физиков. Овакимян сразу же отправил ценные сведения в Москву своему шефу, начальнику научно-технической разведки СССР, Квасникову. Тот сразу же понял и оценил важность полученной информации, но в то же время он отлично понимал, что для доклада высшему руководству страны, этих данных будет недостаточно. Дело в том, что аргентинский разведчик взамен требовал только адекватную информацию, полученную в разных странах, и на уступки не шёл. Конечно, об этом не могло быть и речи, но всё-таки Квасников решил посоветоваться с Берией. Лаврентий Павлович, как и ожидалось, не придал особого значения «атомному делу», решив, что это блеф и «деза», но всё же разрешил пустить её в ход, чтобы взамен возможно получить действительно что-нибудь стоящее. Таким образом, в Вашингтон, ушли кое-какие материалы, касающиеся немецких атомных изысканий, всё то, что было известно советской разведке ещё в конце 1938 года. Эти материалы были столь впечатляющи, что аргентинский президент, сразу понял всё то, что не хотели понять Сталин с Берией, впрочем, как и Черчилль с Рузвельтом. Итак, все концы сходились на Антарктиде, которая так удачно располагалась рядом с Аргентиной и так далеко от жадных американцев, сумасшедших наци и вредных англичан. Манингу не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, победителем в атомной мясорубке, станет не тот, у кого совершенная и большая бомба, а тот, у кого этих бомб больше всего. Немцы если даже и будут бомбить Британию, то, скорее всего примитивными и мало мощными бомбочками, так как их рудники давали слишком мало урана, из десяти тонн руды, добывался всего лишь один грамм урана, а для одной даже самой простенькой требовалось не менее килограмма. Англичане вместе с американцами, были ещё более в плачевном состоянии. До войны они обнаружили богатые месторождения в джунглях Конго, но чтобы до них добраться, только на строительство подъездных путей нужно было ухлопать многие миллионы, годы работы и кроме всех этих проблем, заручиться разрешением бельгийских властей. И как раз в это же время от Сото из Америки пришло экстренное секретное сообщение, что Адольф направил в Антарктиду экспедицию вовсе не для любования снежными пейзажами. В первом же разведывательном изыскании немцами было зафиксировано, что Новая Швабия, как колбаса салом нашпигована ураном. Вторая экспедиция везла с собой не только рабочих и высококлассных спецов. Но и различное специальное оборудование, машины и механизмы, приборы и аппараты. Началась закладка шахт и строительство всей инфраструктуры баз и лагерей. Началась война и третья экспедиция встретилась с первыми ощутимыми трудностями  и препятствиями. Англичане блокировали флотом Атлантику и кораблям было очень нелегко прорваться в Антарктиду, а подводные субмарины были маломощны и малогрузны чтобы поддерживать регулярное сообщение и связь с Третьим Рейхом и доставлять в него тысячи тонн урановой руды. Построить же обогатительные фабрики в Антарктиде, было не так просто, и поэтому Фюрер быстро охладел к атомному проекту. Он запретил заниматься любыми дорогостоящими проектами если они в течении года не приносили прибыли или не давали значительной отдачи в ощутимых измерениях. Кроме того, он заявил, что не верит в силу нового оружия, а верит исключительно в силу духа своих преданных солдат и в мощь немецкой армии, которая создана на данный момент, добавив что при желании его доблестные воины могут победить любого врага буквально голыми руками. ( Как известно из исторических и архивных документов, многие приказы фюрера никогда не были выполнены его подчинёнными. Хотя работы над атомным проектом никогда не прекращались и велись не только до самого последнего момента конца войны и краха Третьего Рейха, но и гораздо позднее). Тем не менее, почти все работы в Новой Швабии приостановились и доставленное с таким трудом оборудование и механизмы на «Базу- 211», ржавело и простаивало.
В свою очередь спецслужбы Аргентины внимательно и с пристрастием отслеживали все передвижения немцев в Антарктиде, и с началом войны решили, что теперь уж они могут утвердиться в Новой Швабии без особых помех и сопротивления со стороны нацистов. Они стали высаживаться на ледяном континенте в составе экспедиций и изыскательных партий, которые в бешеном темпе принялись изучать, обследовать и бурить побережье в различных точках на предмет обнаружения россыпей урана. Лихорадочно суетясь и проводя массу всевозможных работ, они вскоре поняли, что помимо Земли Королевы Мод, богатыми урановой рудой оказались ещё два района. В горах Земли Котса, что на берегу моря Уэдделла, и в проливе Дрейка на Антарктическом полуострове. В то же время началась возня и среди жадных и загребущих янки, они спохватились и послали своего «Папанина», адмирала Бэрда, но увы, было слишком поздно. Как только самолёты Бэрда появились над бескрайними и пустынными просторами Антарктиды, оказалось, что эти просторы не такие уж и пустынные…
Дело в том, что аргентинцы ещё раньше вышли достойно из затяжного конфликта с Британией которая, несмотря на статус владычицы морей и имеющая обширную империю над которой никогда не заходит солнце, пришлось смириться с мужеством и отвагой аргентинцев, отстаивающих свои интересы в регионе, и довольствоваться Фолклендскими островами, которые Аргентина великодушно «уступила» Англии. Так что теперь Аргентина не собиралась уступать никому, в том числе и американцам, свои захваченные, а точнее застолбленные южные территории. Бэрд собрался, было посетить аргентинские Базы Сан-Мартин и Генерал Бельграно, но ему прозрачно намекнули, что его визиты нежелательны, тем более как официального представителя США. А затем прямо заявили, что вся территория Западной Аргентины, от моря Беллинсгаузена до моря Лазарева, представляет собой Военную Базу Аргентинской Республики, со всеми вытекающими из этого последствиями, и любые нарушения как воздушного, так и наземного пространства будет приравниваться к вторжению врага, и естественно в корне пресекаться и уничтожаться без предупреждения,  невзирая на личности. Бэрд не ожидал такой прыти и наглости и оскорбившись, стал готовить вторжение на эту территорию, имея цель стереть с лица земли все постройки и сооружения аргентинцев. Манинг был опытный стратег и не менее изощрённый политик, и заранее блокировал все поползновения зазнавшихся янки, направив к базам США, Литл-Америка и Мак-Мердо, практически весь свой военный флот, лишив адмирала Бэрда маневра и поддержки с воздуха. Кроме того, Рузвельту ушла депеша, где Манинг настоятельно просил президента остудить пыл зарвавшегося адмирала, тем более что готовый вспыхнуть инцидент будет губителен для штатов, если учесть общие настроения в мире, а особенно в Южной Америке, явно симпатизирующей Гитлеру, а не Рузвельту.
Рузвельт прекрасно понимал, чем грозит назревающий конфликт. А грозил он не много ни мало как потерю влияния на весь регион, как минимум на десяток ближайших  лет. Но не это было главное, у него болела голова от другой особенно важной, но разрешимой проблемы как помягче и безболезненно разрулить и избавиться от мировой гегемонии Британского льва, не ввязываясь до поры в европейскую бойню. И хотя аргентинцы вели себя довольно агрессивно по отношению к американцам, он, конечно же, понимал, что должен на самом деле их благодарить за то, что они выметают британцев со своих территорий, оставляя шанс занять это место после войны штатникам. Ещё Рузвельт понял, что не стоит применять насилие, а тот же уран можно будет просто скупать за деньги не особо напрягаясь, денег у Америки хватит не то чтобы на весь уран, а даже на то чтобы с потрохами купить всю Антарктиду вместе с Аргентиной придачу. Таким образом, готовый разгореться конфликт погас на корню, оставив надежды англичан потеснить Аргентину и самим припасть к урановой кормушке. Новая Швабия пришла в упадок, дальнейшее её обслуживание и содержание не приносило ожидаемых девидендов. Вскоре на Базе-211 не осталось ни одного немца, многих вывезли на подводных лодках, другие улетели на самолётах и осели в Южной Америке. Земля Королевы Мод перешла под негласную юрисдикцию Аргентины. Новый президент Фаррел приказал законсервировать все постройки в Новом Берлине и ждать покупателей. И покупатели не замедлили явиться. Закончилась вторая мировая, и мир разделился на две полярные составляющие, два лагеря, США и СССР. Эти государства окончили войну не только победителями, они вышли из этой бойни настолько сильными и закалёнными, и особенно в политическом и дипломатическом отношении, что могли диктовать свои условия всему миру. Но Аргентина тоже не зевала. Успешно и с выгодой лавируя между двумя гигантами, она удачно использовала и сочетала противоречия между двумя титанами и сами могли диктовать свои условия кому угодно. Мало того, Аргентина абсолютно плевала на общественное мнение и оказывая всяческую заботу и поддержку, предоставляла убежище и кров, нацистам избежавших возмездия у себя на Родине. Там вольготно и безнаказанно чувствовали себя все, кто успел улизнуть от гнева народа и красной Армии, и не только благоденствовали, но и создавали всевозможные органы и организации, как печатного толка, так и организационно-пропагандистского. В пику США кое-какие права получила и коммунистическая партия Аргентины. Фаррел ушёл и на его место пришёл бывший министр труда – Хуан Перрон. Он моментально установил дружеские дипломатические отношения с красной Россией и подписал военные, экономические, культурные и торговые соглашения. В 1946 и последующих годах в портах Аргентины стало столько советских кораблей, что можно было подумать, находишься не в Южной Америке, а где-нибудь в Одессе или Новороссийске. Вокруг Южно-Оркнейских и Южных Сандвичевых островов засновали десятками советские китобои, здесь же прописались крейсера, эсминцы и фрегаты. И что было примечательно, если не сказать загадочно, многие торговые суда освободившись от груза в аргентинских портах, назад уходили в балласте и как правило ночью неизвестно куда растворяясь в темноте южной ночи как призраки. Хуан Перон продолжил политику обогащения государственной казны. Зная, что хотя англичане и являлись формальными победителями, это их не спасало от краха в дальнейшем. Краха великой британской империи. Перон понимал, что и взять с них   кроме оружия  в принципе больше нечего, хотя их и можно было использовать в качестве посредников в переговорах с ненавистными и ещё больше разбогатевшими на военных поставках американцами. И результат этого взаимовыгодного симбиоза вскоре не замедлил сказаться. Не прошло и двух лет, с того момента как состоялся знаменитый Нюрнбергский процесс, как британские «учёные» стали весело высаживаться на Антарктическом полуострове и в бухтах Халли и Новый Нантакет. Как грибы после дождя в аргентинских владениях на Антарктиде, стали вырастать английские базы-станции. Корабли с английским юнион-джеком стали бороздить просторы моря Уэдделла, пролив Брансфилд. Как по волшебству у аргентинских ВМС появился новёхонький авианосец явно английской постройки, который не стоил аргентинцам ни фунта. Как и американский крейсер, а также множество единиц всевозможной военной техники и снаряжения.
Но самое интересное во всей этой истории было вот что. Оказывается, на Новую Швабию имел виды не только британский лев. Перон ещё раньше тайно договорился лично с самим Сталиным о сохранности в должном состоянии и неприкосновенности всех объектов на территории Новой Швабии. Рассчитывался же Иосиф Виссарионович с Хуаном особо. В обмен на завладение антарктическим ураном, он исключил Аргентину из реестра развивающихся стран по типу Чехословакии или Венгрии, рабочий класс которых должен был подвергнуться массированной идеологической коммунистической обработке, дабы идти к сияющим вершинам коммунизма. Перон с радостью согласился на такую «валюту». Мало того, он ещё и «приплачивал» вождю всех времён и народов. Доплачивал тем, что на аргентинских базах, доках и в портах ремонтировались суда «антарктического военно-морского флота СССР».  Аргентина политически всячески прикрывала некоторые операции этого флота в антарктических водах. К примеру, когда антарктическая экспедиция адмирала Бэрда в 1947 году нагло вторглась в пределы так называемой советской зоны в районе Лазаревского месторождения и попыталась заявить свои права, советская подводная лодка К-103 в результате торпедной атаки потопила американский эсминец «Мэрдок», а «морские дьяволы» Мазурука значительно сократили численность палубной команды авианосца «Касабланка». Как и в прошлый раз Рузвельту, теперь и нынешнему президенту Гарри Трумэну, Хуану Перрону, пришлось посоветовать не поднимать лишнего шума, который был бы не в интересах Америки.
В конце февраля знаменитый американский «Амундсен» адмирал Бэрд летел на восточное побережье Антарктиды. Его целью была задача отыскать и сфотографировать советский аэродром, на котором базировались штурмовики, наносящие удары по его эскадре. Внезапно из низких тяжёлых туч как привидения выскользнули краснозвёздные истребители П-63. Метко подбив адмиральскую «тайгеркэту», они улетели, а адмиралу не оставалось выбора, и он был вынужден приземлиться на ледяное поле. Тут и подоспели десантники. Прилетев на транспортном Ли-2 они арестовали прославленного полярника и взяли его в плен. Плен оказался шикарным и запоминающимся на всю жизнь. Знаменитая рашен водка, «Столичная», чёрная и красная икра, папиросы «Герцеговина-Флор», предпочтение которым отдавал сам генералиссимус, и многое другое, самое лучшее и первоклассное было предоставлено американцу. Но, было одно очень неприятное «но». Бэрд был честно и без обиняков предупреждён, что если президент Трумэн не пойдёт на мирные переговоры, прославленного героя льдов придётся натуральным образом ликвидировать, да так, чтобы комар носа не подточил. В своих дневниках адмирал указывает некоторые фамилии своих русских друзей, называя их Иванов, Петров, Сидоров, но в них без всяких намёков легко угадываются и контр-адмирал Папанин и генералы Ляпидевский и Каманин.
Конечно, это было самое первое личное поражение Трумэна в его борьбе с коммунизмом и коммунистической угрозой, которую он сам и выдумал. Дабы приструнить у себя в стране некоторых выскочек и недовольных. Трезво поразмыслив, он пришёл к неутешительному выводу. Что русские рано или поздно найдут этот чёртов уран, и мешать им в этом себе дороже. Да и потом размышлял президент, свои потребности Америка вполне может удовлетворить за счёт Конго, откуда уже шли караваны гружённых рудой кораблей. А если учесть тот факт, что эта руда стоила копейки, так как использовалась практически дармовая рабочая сила и куда русские не посмели бы сунуться никогда, да плюс ко всему прочему на своё место под солнцем Антарктиды стали претендовать французы, у которых были свои счёты с Россией ещё с наполеоновских времён, то можно представить себе, что баланс сил на Южном полюсе складывался не очень весёлый для штатов, хотя об этом никто не собирался кричать на каждом углу. Вот почему Трумэну приходилось сдерживать пока свои порывы и аппетиты, что и послужило приказом эскадре пока уйти домой. Трумэн по праву считал себя человеком, который может вершить судьбы мира, и он был действительно таким человеком.  Но пока ещё не пришло время, чтобы без оглядки диктовать свои условия планете. Постоянным сдерживающим фактором являлась вездесущая, всеведущая и не знающая страха, мрачная фигура генералиссимуса Сталина. Этот диктатор не знал сомнений и колебаний в принятии действительно глобальных решений, и неизменно выходил триумфатором даже из самых форс-мажорных для него обстоятельств. Конечно же, этот гениальный параноик ни за что не купиться на дешевый блеф, тем более на блеф дорогой и правдоподобный, и в случае атомного варианта разрешения конфликта, на его сторону станут не только все страны Европы, включая и Францию, но и Аргентина, да и ещё кое-кто. А гасить всех подряд запрещал не только элементарный закон самосохранения, но и соображения и информация к размышлению выданные в приватной беседе с Эйзенхауэром. Этот Дуайт был матёрым политиком, и открыл Гарри кое-какие свои планы на будущее в отношении этих красных советов. Он считал, что атомная бомба, это вовсе не средство ведения боевых действий, об этом могут думать только глупцы и идиоты. Атомная бомба, это способ наведения идеального порядка, прежде всего в самих штатах и у союзников, которые, зная о том, что в случае чего, всегда имеют возможность получить на свои головы  удар чудовищной разрушительной силы, последствия которого будут сказываться веками, всегда будут покорными как овцы и шелковыми, пушистыми и белыми, всегда в точности исполняя приказы и поручения дядя Сэма, при этом преданно смотря ему в рот и ласково в глаза. А бомба у русских всё равно рано или поздно будет, хочется этого американцам или нет, но зато гонка за овладением ядерным паритетом, истощит и без того небогатые после разрушенного войной как стратегические запасы сырья, так и в целом экономику и народное хозяйство. И вот тогда то,  этих вонючих и амбициозных коммуняк, можно будет взять нежно и голыми руками, малой кровью и без особых хлопот и материальных вливаний, и даже не применяя вообще никаких вооружений.
И он решил сделать ход конём. Выступив с мирными инициативами в антарктическом вопросе, он пригласил участвовать в разделе пирога всех желающих. И как бы в знак почина и доброй воли отвалил французам изрядный кусок этой самой Антарктиды в районе земли Уилкса. От желающих не было отбоя. После такого заявления и приглашения, все кинулись в дармовую Антарктиду и вереницы кораблей потянулись к южному полюсу со всех стран, городов и весей. За последующую десятилетку, только ленивый не застолбил себе изрядный кусок для «научных исследований», даже западным немцам достался изрядный участок, причём Гарри требовал от Иосифа вернуть им их Новый Берлин. Поначалу русские, и слышать не хотели ни о каких претензиях, как со стороны американцев, так и тем более со стороны немцев. Но умер вождь всех времён и народов, а в США к власти пришёл Эйзенхауэр, и чаша весов мировой политики стала клониться в иную сторону. А именно в сторону Америки. Да и сам Перон почувствовал в новом русском лидере Хрущёве, опасного и непредсказуемого, в отличие от благоразумного и волевого человека слова и дела Сталина. Этот амбициозный недоумок возомнил из себя мессию атомного и космического века, эдаким врагом и повелителем человечества одновременно. Перон немедля расторгнул все свои договоры с Советами, определив всех своих коммуняк по тюрьмам и застенкам. Мало того, французы сразу же поспешили откреститься от своих недавних друзей и выкинули всех коммунистов из Елисейского дворца. В результате этих демаршей Россия оказалась в изоляции, и советское руководство, испугавшись международного бойкота, было вынуждено пойти на уступки и соглашаться на любые условия, выдвигаемые так называемым «мировым сообществом» из которого выглядывали ослиные уши дяди Сэма. Не умея, и не желая здраво мыслить и хоть немного предвидеть политическую обстановку, Хрущёв пошёл на подписание заведомо невыгодного для него соглашения о проведении в 1957 году так называемого «Международного геофизического года», завершившегося два года спустя полным крахом его «антарктической программы». Первого декабря 1959 года 21 страна подписала «Договор об Антарктиде», к которому волей-неволей пришлось присоединиться и Советскому Союзу. С этих самых пор Советы могли только лишь изучать и нюхать урановую руду в Антарктиде. Вывозить её за пределы Шестого континента никому не разрешалось.