***
(Из цикла «Силуэты»)
Угрюмо бормоча «не плачь»,
Его, исполненного страха,
Нёс на руках своих палач
Одетый в красную рубаху...
Под полушубком меховым...
Послушен царскому указу,
Кат, не любя пустой молвы,
Твердил одну и ту же фразу:
«Не плачь»... Метель мела в лицо...
Дьяк, с ликом строгим и испитым,
Да, где-то, с дюжину стрельцов,
В пути, их составляли свиту...
Мороз был лёгкий с утреца...
Вставала сонная столица.
И попадались, без конца,
Насмешливые, злые лица.
«Ворёнок!» — кто-то прокричал...
Тянулись серые строенья.
А он то плакал, то молчал,
То мать всё звал, ища спасенья.
Он верил, что любви полна,
Она стремглав к нему примчится
(Не зная вовсе, что она
Уже удавлена в темнице)...
Но вот окончен долгий ход.
Палач зевак недолго тешил.
У Серпуховских, у ворот,
Он был торжественно повешен.
Палач одно не угадал —
Размер петли... И бают сплетни,
Что три часа он умирал
На стуже, сей «злодей» трёхлетний...
Возможный «царства властелин»
(всех претендентов был излишек) —
Лжедмитрия несчастный сын
И «пакостной Маринки Мнишек»...
...Он был «для государства — враг».
И чтоб спокойно царством править,
Его, конечно же, никак
В живых нельзя было оставить!..
...Так смуте подошёл конец.
Покой настал для государства!..
И, на чело воздев венец,
Взошли Романовы на царство...
***