Этот из гранатов браслет
Выронен в житейской грязи…
Мы спешим за искрой вослед,
Не заметив пламя вблизи.
Словно глупый рой светляков,
Проскользнуть стараемся «в свет»,
Жизнь – звено в цепи пустяков
Между «ну, пока» и «привет!».
Мало стало нас, дураков,
Верить в поэтический бред.
Где же Вы, нелепый Желтков,
Чтобы подарить мне браслет?
Но его – как будто на смех! –
Доводам любым вопреки,
Надевают только на тех,
Для кого носить – не с руки.
Не солгу, что помысел чист:
Может быть, браслет мне украсть?
Где же Вы, мой телеграфист,
Верящий в небесную страсть?
Как могли Вы бросить меня,
Чтобы я блуждала в пути?
Зеленью граната звеня,
Есть ли ты, любовь во плоти?..
Может, желторот этот «принц»,
Может, далеко не «орёл»,
Но билет в круг «избранных лиц»
Даже смертью не приобрёл.
Этот мезальянс – анекдот!
Посмеёмся «в узком кругу»…
Он, чудак, чего-то всё ждёт,
Но не жить фиалкам в снегу.
Что фиалки? Нежная рвань!
Кровь с голубизной – холодна,
Одному – гранатная грань,
А другому – капля вина…
Не носить гранатовых глаз
На запястье княжьей руки,
Не писать возвышенных фраз,
Лампой сожжены светляки,
И фиалки кроткий росток
Высажен в мещанский горшок,
И над патетичностью строк
Ёрничает чей-то стишок…
Тот писака-бес, что развёл
Нас по разным повестям, - гад!..
Спрятан, словно рукопись – в стол,
В ящик снов зелёный гранат…
Если расколоть этот плод,
Много ли в нём зёрен найдёшь?
Сердце жизнью сделало ход –
Шансов на успех ни на грош!..
Криво ухмыляется сноб –
Что бы Фрейд на это сказал?..
На столе облупленном – гроб,
И платок к глазам - на финал.
Нас и так-то мало, княгинь,
Мало и любовей, и вер…
Не пробить промозглую синь
Пламенем божественных сфер.
И сжимает сердце мне сплин,
Словно руку тёмный гранат.
Что Вы там писали, Куприн,
В клевете Вас не обвинят?..
Этот из гранатов браслет,
Он же – не кольцо, не колье…
Через многоточие лет:
«Да святится имя Твое!»