Он был спокойным и старомодным.
И одиноким, как в поле клён.
К досужим свахам и ушлым сводням не шел за пассией на поклон.
Бухгалтер-ас, счетовод от бога, он вёл отчёты и платежи
И был из тех, на кого все могут и положиться, и «положить».
На вид невзрачный, до срока лысый. Зарывшись в папки, чинил дела.
Да только участь конторской крысы была не слишком ему мила.
Сквозь толщу линз он мечтал о чуде, но знал: бесславие впереди.
Хотя повсюду мелькали люди, он нелюбим был и нелюдим.
В руках — бумаги, во лбу — семь пядей, в уме — балансы, в глазах — тоска…
…Давно мечтал о блондинке Наде, но только в мыслях ее ласкал.
Любить такую — гнилое дело, напрасно вовсе, что хороша —
Не одинока: к ней завотделом частенько ходит » на брудершафт»…
Домой вернувшись, он брал тетрадь и, отождествляя себя с творцом,
Изображал на бумаге Надю. И любовался её лицом.
Потом лелеял в пустой квартире свои заклятые миражи
И забывал, что в соседнем мире Надежду тешит другой мужик…
И что за глупость, скажи на милость?! Что за нелепости в нем сидят?
Сегодня снова Надюша снилась. И двое маленьких бесенят…
А рано утром, влезая в свитер, который стар, словно дед Хоттаб,
Он ехал сквозь равнодушный Питер, туда, где цифры и суета,
Где столько раз, незаметно глядя на ту, сидящую в стороне,
Он наблюдал, как зевает Надя,
Всю ночь пробыв у него во сне…
©Светоносова, Надежда бухгалтера
Не все, что кажется скучно-серым на самом деле не серебро.
Однажды ночью явилась Вера, сказала: — Хватит скрипеть ребром!
Снимай очки и примерь-ка линзы, и нос задрав под прямым углом,
побрейся наголо, шаолинь-зя, набей тату: «бабы — это зло!»
Купи прикид в панк-рокерском стиле и обтяни чёрным скини зад.
Харизматичный, как Брюс Уиллис, лет надцать с гаком тому назад,
надень наушники, в зубы — спичку, походкой легкою от бедра
ввались в контору орфоэпично, так, чтоб застыли бухгалтерА!
С ленцой сленгуя шути со всеми, а завотделом к стене припри
Нулем обсценным — настало время его за всё отбухгалтерить!
Поставь на стол вместо фоток прежних готичный череп, а в нем ключи,
и песню Пахмутовой «Надежда» негромким фоном себе включи.
И вот уже тихий шепот сзади, и скоро дырку прожгут в спине
такие теплые взгляды Нади и любопытных других — свинец.
Но тут будильник звенит некстати и правый глаз слегка приоткрыв,
ты ловишь тумбочку у кровати и томик Чехова «Три сестры».