Здравствуйте все, кто меня еще не знает, а всем, кто знает, дружеский привет! И с Новым годом всех, кто до сих пор уповает на Новое счастье или пытается сохранить счастье Старое!
Из редакционной информации обо мне любому становится ясно, что я разительно отличаюсь – в лучшую или худшую сторону, судить не мне – от привычных в роли экспертов БЛК персон. У меня практически нет регалий, поэтому, если кто-то, прочитав мой обзор, спросит в сердцах: а ты кто такой, я не удивлюсь и не обижусь. С другой стороны, частенько мне приходилось читать в других экспертных обзорах, как их авторы из кожи вон лезли, чтобы вывести за скобки субъективизма свои суждения. Каких только ухищрений для этого не придумывают. В этом плане я чист, так как ни одного своего слова за скобки субъективизма выводить не собираюсь. Мой разбор – чистейшая отсебятина. Тем не менее, за плечами у меня почти полвека литературной работы, и за это время было столько перерождений, и столько я перечувствовал и передумал в этой связи, столько книжек впиталось в кровь, что назвать отсебятиной эти мои записки будет не вполне справедливо.
[Прим. редколлегии БЛК: обзор делался по анонимному лонг-листу. Полные ссылки восстановлены при подготовке обзора для публикации.]
1 КОНСТАНТИН КОРНЕЕВ «От короткой строки...»
http://www.stihi.ru/2019/12/14/5445 номинатор Термитник поэзии
От короткой строки до трамвайной петли,
От второго до третьего Рима,
Человеческий возглас по линии дли,
Коль его колебание длимо.
От Голанских высот до голландских красот,
Через все серпантинные трассы
Малахитовой кобры кинжальный бросок
Настигает развенчанных нас, и
Обретённое знание будет беречь
Наш ребёнок, чтоб снова и снова
Затвердевшую в горле, беззвучную речь
Рассекало — как лезвие — Слово.
В последние годы я полюбил анапест, он хорош для русских протяжных слов и устойчивых выражений, даёт возможность пользоваться без потерь речевыми блоками типа "человеческий возглас" (готовые две стопы анапеста). И мне нравится ритмическая парадигма этого стихотворения: 4 стопы, 3 стопы, 4 стопы, 3 стопы, и так до конца, глубокий вдох – интенсивный выдох – хатха-йога! Но уравновешу похвалу критикой, глубокая похвала – интенсивная критика. Мне не нравится, что стихотворение начинается с противоречия: речь о короткой строке, но, при всем желании, назвать коротким четырехстопный анапест не получится. К тому же эффектное двустишье зачина отзывается в замыкающем строфу двустишии каким-то не вполне внятным сказуемым. Само собой, синтагма "от и до" предполагает некоторую протяженность и продление, и я почти ощущаю ликование автора, когда в голову его пришла рифма "петли/дли". Думаю, отрезвление наступило довольно скоро, ведь по жизни не особенно распространенное в речи восклицание "дли" точно рифмуется только с другим восклицанием "пли" (преступление и наказание). Согласен, это было бы слишком в лоб. Вот от чего автору срочно пришлось латать смысловую и ритмическую прореху. Именно тогда появился "человеческий возглас", который сам по себе хорош, но и опасен, как маленькая пехотная мина. Это – как выражение "умные глаза". Про кого это легче сказать: про человека или животное? Про человека принято к глазам присовокуплять взгляд ("взгляд понимающих глаз", Жигулин), чтобы не выглядело пародией. Вот и человеческий возглас, если речь о человеке, выглядит пародийной избыточностью, поскольку у человека решительно все хозяйство человеческое, то есть по умолчанию. И потом, как возглас можно длить по линии? Звучит неплохо "по линии дли", но звук распространяется в воздухе отнюдь не по линии. Таким образом, второе двустишие вызывает слишком много безответных вопросов. Стоит ли за него держаться? Я так основательно остановился на первой строфе, чтобы подвести присутствующих к не особенно утешительному выводу: стихотворение при всей блистательности некоторых решений – очень неровное. Вторая строфа миниатюры устроена похоже. Там тебе и аукающиеся голландские красоты с Голанскими высотами. Кстати, по весне Голаны покрываются чудесными цветами – тоже красота неимоверная. Там тебе и "малахитовой кобры кинжальный бросок" – странное сочетание Павла Бажова (малахитовая шкатулка) с Редьярдом Киплингом, но здорово. А заканчивается всё опять мыльным пузырём с искусственной концевой рифмой:
"...Настигает развенчанных нас, и..." Кого нас, почему и кем развенчанных? Непонятно. Завершающую строфу я склонен назвать удачей, потому что при всей её "эффектности", откровенно провальных строчек там нет.
2 СЕРГЕЙ СЛАВНОВ «так октябрь по асфальту червонное золото мусором...»
http://www.stihi.ru/2019/10/20/9187 номинатор Термитник поэзии
так октябрь по асфальту червонное золото мусором
(как исчерканный лист со стола разрывая и в печь)
вот такой и пребудет в веках наша лучшая музыка –
навсегда черновой и на пару ни с кем не напеть
только это и любишь теперь – дошагав до шлагбаума
только шелест ночей (но сиянье как не было днем):
"для кого мы светились во тьме и шептали все главное
и срывались с ветвей в пустоту небывалым огнем?"
вот моя душа тоже – как есть задарма разбазарена
и когда пустота навсегда что же в сердце возьму?
эта жизнь о любви и похожа на фильм Вуди Аллена
и в финале включите нам джаз когда титры во тьму
о печальной судьбе обо всякой назначенной участи –
и пора бы пойти не пускает октябрь со двора –
но и жить не умел умирать уже разве научишься
и зачем тогда листья бессонным огнем до утра?
Если первый текст лонга был посвящен жизни, наследованию, младенческому отзыву, то следующий текст целиком напоминает о смерти, не как о едином моменте покидания тела душой, не как о безвременьи эреба, а как о процессе умирания. Умирает опавшая листва, умирает рукопись, делая невозможным отзыв, "на пару ни с кем не напеть". Осенняя грусть, впрочем, светла, умиротворенна, я бы сказал книжна, если бы данный эпитет не нес осуждающей коннотации. Что меня смущает в этом произведении? Предсказуемость подхода. В конце концов, еще Пушкин любовался природы увяданьем, любовался и медитировал. Что еще? Некоторая сумбурность фиксаций. Листья опадают, дворники (октябрь) их сметают в кучи, и кучи горят отнюдь не фигуральным пламенем. Таким образом, огонь поджога и "огонь" червового золота входят в противоречие. Если говорить образно, то можно назвать опавшую осеннюю листву драгоценным металлом, но искать пробу на нем не стоит. Так же исчерканные страницы. Кто их сейчас рвет и бросает в огонь? Таким образом, холодный огонь времени, огонь в печи и виртуальное облако хранения тоже не сотрудничают с поэтическим следствием, а наоборот на очной ставке топят друг дружку. Что мне понравилось в тексте? Интонация, в целом знакомая, основанная на пастернаковском пятистопном анапесте ("Приедается всё, лишь тебе не дано примелькаться... "), но по-прежнему не потерявшая свежести, очарования и резервов самобытности, так же речевые блоки, свидетельствующие о мастерстве:
"для кого мы светились во тьме <...> и срывались с ветвей в пустоту небывалым огнем?";
"душа задарма разбазарена";
"о печальной судьбе обо всякой назначенной участи".
Помните, что Моцарт говорил о создании настоящей музыки, его слова про нужный палец в нужный момент, это – оно. Что до провалов, могу назвать один: строчку "вот моя душа тоже – как есть"... Стиховеды скажут, что тут сбой ритма, пятистопный анапест кричит караул, а я называю это безинтонационным провалом. Если же перевести упрек на цеховой язык, можно сказать, что когда, ты соперничаешь с Б. Пастернаком, подобных скороговорок лучше не допускать.
3 ТАТЬЯНА ПОЛОВИНКИНА «Ещё ловчит в траве кузнечик ломкий...»
http://www.stihi.ru/2019/10/29/3549 номинатор Женис Казанкапов
* * *
Ещё ловчит в траве кузнечик ломкий,
Прозрачно с берегов речное дно,
И слышатся со дна – камней обмолвки:
Любое слово глыбы-полукровки
Горбаторечно произнесено.
Дрожит, как патефонная иголка,
Истёртый луч – и с ним теснись, жидей,
Покуда день не забренчал легонько –
Подслеповато, ласково и колко
На пианоле рисовых дождей.
Где по углам невидимым не смолкли
Сухие угли в бархатной золе,
Как будто дым – горячий и прогорклый –
Ныряя за рогозы и пригорки,
Идёт овинник древний по земле.
Есть у меня друг, который в догуглевую эпоху частенько ловил меня на прегрешениях против словарного протокола. Я вечно вышучивал его, говорил, что он знает язык поэзии со словарём. Но в данном случае я сам вынужден выступить в аналогичной роли.
Вот несколько примеров, когда сам я оставался на месте, а рука моя тянулась к словарю. Зачем необходимо таким образом притеснять читателя, я не знаю.
"Истёртый луч – и с ним теснись, жидей".
Жидей, в переводе с сомалийского: "держись", а по-русски что-то мне это напоминает, но не вспомню что. Ловчить – преимущественно обманывать. Рисовые (проливные) дожди и подслеповатый день, то есть переменная облачность с периодическим появлением солнышка, плоховато сочетаются. Рогозы – болотная зелень, но не камыши, хотя внешне похожи. Овинник – дух гумна, дядька себе на уме, но не злой. Но овинник – персонаж славянский, а рис, это – культура присущая Индокитаю. Как-то это вместе не пляшет. С другой стороны, автор демонстрирует то там, то тут свободу и волю мастера. Так первая строфа, вплоть до "глыбы-полукровки", звучит свежо и самобытно. С глыбой лично мне не все ясно, но мне не хочется причислять ее к неразрешимым без словаря загадкам. Очевидно, что ни Гарриет Элизабет Бичер-Стоу ("Хижина дяли Тома"), ни Джоан Роллинг тут тоже не помогут. Такого рода объекты стиха я называю секретными рукопожатиями. К ним бы я причислил и слово 'жидей', но противится моя средиземноморская сущность.
4 ИРИНА РЕМИЗОВА «Хлебное»
http://www.stihi.ru/2019/08/12/5950 номинатор международный поэтический клуб «Рифма»
сегодня отдают за меру две –
хоть всё бери, не надорвать бы плечи.
расстелен август на сухой траве –
орех и мёд, антоновка и греча.
овечья шерсть на глади вышних вод,
галдеж и драка в птичьей монопольке…
внутри неугомонный счетовод
диктует, что берём, почём и сколько.
покуда за мешком несут мешок,
да столько, что дышать в телеге тесно,
душа щебечет в глиняный рожок
о чём-то бестолковом и чудесном
и, невзначай дотронувшись до лба
соломинками вечных сухоцветов,
не помнит: ей до ночи печь хлеба
и раздавать, ни крошки не отведав.
Ну и повезло же мне: кажется, что в лонге собрались сплошные аграрии, испытывают меня на знание деревни. На этот раз особых словарных изысканий не требуется, но ясно одно: опять цыплят по осени считать. Похоже, перед нами выдача муки на трудодни. Странное дело, читал стихи про муку, хлеб, а в голове звучало про капусту. Помните?
Уходит боль... Не оттого ли
стоишь как вкопанный в дверях:
горят, горят огнем мозоли,
стучат, стучат во всех дворах.
Олег Чухонцев, стихи 1960 года, про капусту в Павловском посаде. Сто лет не вспоминал, и такая незадача. Пара замечаний. Глагол щебетать не предполагает подсобных инструментов даже таких, как глиняный рожок:
"Высоко в небе облако, проглядывает солнце, птицы сладко щебечут во дворе на ярких жёлто-зелёных акациях". И. А. Бунин, "Окаянные дни". И с душой в 3-4 строфах не все ладно, нарушено управление. Из предложения выходит, что душа дотрагивается до лба и печет до ночи хлеб. При том при всём, стихотворение написано живо и плотно. Местами вспоминаются филоновские "панно", исполненое чувством приподнятости, праздника, участники которого ни о какой боли, пусть и уходящей, похоже, и слыхом не слыхивали.
5 СЕРГЕЙ ПАХОМОВ СТАНИСЛАВОВИЧ «Осень Ефросиньи»
http://www.stihi.ru/2019/12/15/8010 номинатор международный поэтический клуб «Рифма»
Голубые сосны… Осень Ефросиньи…
Над полями просинь, над лесами – ливни.
Облетают клёнов золотые листья,
В лужах воспалённых – перебежки лисьи.
Низкие туманы прячутся в лощине…
Ефросинья встанет рано по причине
Важной, вековечной. Выйдет за дровами –
Задымится печка с красными блинами.
Горькие калины, тонкие берёзы…
В небе тёмно-синем – Ефросиньи слёзы.
Засыпает цапля, словно на ходулях,
Снег летит, как пакля, забиваясь в улей,
В конуру собачью, щелину в заборе,
И горит, горячий, шапкою на воре,
Снова без усилья сыплется от брюха…
Плачет Ефросинья – радостно и сухо.
Вот чувствую, что между воспаленными лужами и Невой из "Медного всадника" есть какая-то связь, хотя сравнение (металась, как больной) более осторожный и более точный троп, нежели метафора (воспаленные лужи). Думаю, что одно текло, текло и вытекло из другого. Нет, правда мне понравилось стихотворение про Ефросинью плотным и разборчивым письмом. В одном месте незначительно нарушено управление в завершающей строфе, но это – не придирка. Непонятно, из чьего брюха сыплется снег? И ещё, признаюсь, искал в тексте повод для плача Ефросиньи, но не нашел. Думал поначалу, что слезы Ефросиньи сродни тулупам мартовской Евдохи, но нет. Тогда я вспомнил о Евфросинии Полоцкой, но увы. Полупринудительные пострижения юных родственниц – дело ответственное, но на подвижничество не очень похоже. С другой стороны, время было другим, и вопрос о личных свободах тогда еще не стоял. Как еще проходило служение преподобной Ефросиньи? Еще она занималась изнурительным переписыванием манускриптов, которое женским делом назвать трудно, и тоже ни единой слезинки. Люди другого пошиба!
6 АНДРЕЙ МАРТЫНОВ СЛОВО «умирал старый зек»
http://www.stihi.ru/2019/12/10/4727 квота ГР за ведение Гостиной
умирал старый зек
не на нарах — в постели
рядом ватерклозет
под окном батарея
не в бараке а тут
на районной больничке
его страшный недуг
добивал методично
он метался в бреду
и шептал задыхаясь
всё одно убегу
я ведь тот ещё заяц
остры когти рвану
запетляю по насту
где меня никому
больше не заграбастать
он срывался на крик
и стонал поминутно
впрочем вскоре затих
и скончался под утро...
......................................
не таких забывал
а его и сегодня
незначительного
почему-то я помню
он давно уже свой
в царстве вечного наста
и не спросишь его
как бежится там
классно?
Разумеется, перед нами – не смерть Ивана Ильича. Автор и сам понимает всю незначительность этого события.
"не таких забывал
а его и сегодня
незначительного
почему-то я помню".
И опять двустопный анапест, что правда, слабо интонированный. Отсутствие знаков препинания словно подчеркивает и усугубляет это. Большинство других стихотворений в лонге тоже лишены пунктуации, но только здесь конкретные слова без потерь заменяются ритмической болванкой:
"Хас-Булат удалой!
Бедна сакля твоя;
Золотою казной
Я усыплю тебя".
Недостаток ли это? И да и нет. Как я уже замечал, в тексте всячески подчеркивается незначительность события, но читатель в моём лице не готов с этим согласиться. Автор сравнивает умирающего с зайцем, убегающим от преследователей по снежному насту, по его словам, сам зека себя сравнивает с косым, а мне на память приходят волки, которые, сколько их не корми, смотрят в лес и даже у последней черты готовы дать отпор.
7 АЛАН (АЛЕКСАНДР ЛАНИН) «Ушебти»
http://stihi.ru/2019/11/26/2245 номинатор Женис Казанкапов
– Уш;бти (египетское: "ответчики") — статуэтки, которые в Древнем Египте помещались в могилу, с тем чтобы они выполняли необходимые обязанности по отношению к умершему. По верованиям древних, должны были замещать умершего на работах в загробных полях Осириса.
........
Когда из склепа восходит месяц спасать ушедших,
Под лунным светом на нашем месте стоят ушебти.
Нам не пошили души из драпа, яиц из стали.
И вот ушебти стоят квадратом, где мы не встали.
Они б и рады кричать о рае, молчать о смерти,
Но нам – парады, иным – Израиль, а им – Освенцим.
Им затхлый воздух сжигает ноздри, их лодки утлы,
Погасли звёзды, затихли ноты, упали куклы.
Хранят могилы за нас ушебти. А что нам делать?
Вокруг – другие, они же дети, они ж не деды.
Титаны духа, пророки мозга, не Бёлль, так Шиллер.
Жужжит над ухом семижды Оскар, всемирный Шиндлер:
Мол, всё проходит, и всё бывает, но всё проходит.
И тех, кто годен, не убивают, покуда годен.
А время шепчет: да ты пойми, да. Нам в тот же поезд.
Стоят
Помню, когда в свет вышел двухтомник Солженицына "Двести лет вместе", практически следом неугомонный Дм. Быков разродился хлёстким текстом с пародийным названием "Двести лет вместо". То-то было ликования в среде русскоязычных евреев. Формально стихотворение "Ушебти" напомнило мне тот памфлет, но по сути, перед нами антиутопия, где фигурки из древнеегипетского похоронного ритуала, представлены символическими евреями в новейшей истории, где роли распределяются не вполне очевидным образом:
"...нам – парады, иным – Израиль, а им – Освенцим".
Формула эта похожа на уравнение с одним очевидным "неизвестным", и двумя довольно размытыми "известными". Действительно, кому – парады, а кому – Израиль, читателю ясно не совсем, хотя бы потому, что в Израиле тоже проводятся парады. Ведь что есть парады, говоря простым языком, как не бряцание конвенциональным и неконвенциональным оружием. Очевидно только одно: в новом пространстве аттракции Освенцима/Аушвица уготованы не евреям, а ушебти. Видимо, это к их матерчатым торсам сейчас пришпиливаются желтые шестиконечные звезды. Любопытно, кстати, что в стихотворении народ заклания освещен не символическими звездами, а всамделишным месяцем.
"Когда из склепа восходит месяц спасать ушедших,
Под лунным светом на нашем месте стоят ушебти".
С другой стороны – не вполне понятно, кто это все организует, геноцидную логистику, газовые камеры и крематории? Полумесяц относится к мусульманской символике, арийцы же тяготели к символике солнечной.
"Вокруг – другие, они же дети, они ж не деды".
Похоже, что руководят процессом не родичи Шиллера и Шиндлера, а шииты с суннитами. Кроме как про смену противоборствующей символики, в стихах сообщается немало нового. Например, что души этих кукол шьют из драпа, что яйца их мало того что шьют, так еще их шьют из стали, что ноты могут затихнуть, как звуки.
8 АЛЁНА РЫЧКОВА-ЗАКАБЛУКОВСКАЯ «О Якове»
http://stihi.ru/2019/03/17/3824 квота ГР за редактирование отборочного тура
Поговори со мною, Евдокия,
О Якове поговори…
"Я помню как, подрагивая выей,
Жизнь восходила светом от земли,
И сизые клонились ковыли…
Как лопнул купол, как звенела тонко
Над лошадиным крупом тишина.
Как я несла по снегу жеребёнка
И девочку свою не донесла
До срока, до июньского раската,
До той зарницы, вспыхнувшей вдали.
Так в мир приходят иноки, солдаты,
Когда их оставляют журавли.
Над мартовской мерцающей купелью
Прозрачное её светилось темя
И рот чернел на пике задыханья.
И всё-таки владела нами
Жизнь безраздельно.
Я дала ей имя."
Всё так и было? Верно, Евдокия?
Она кивает и уходит снова
За белый край, за светлый окоём.
Не проронив о Якове ни слова.
Ни слова не ответив мне о нём.
И опять стихотворение-загадка. На свете с давних пор жили и живут немало семейных пар с такими именами. Святцы тоже не помалкивают: есть там Евдокии, есть и Яковы, но об остальном: молчок. Нашел в Интернете общую икону, но опять же Иаков Персянин и великомученица Евдокия, их жизни, жития далеко разнесены во времени. Мне бы понравилось это стихотворение, если бы рой безответных вопросов не беспокоил меня. Ведь не ясна не только фигура Якова, не только сама Евдокия прячется за словами, но и образ умершего в материнской утробе ребенка путает след странными и, на мой вкус, излишне натуралистическими подробностями. Если забыть на минуту о недостатках текста, можно определить его, в ключе жанра: найденная, частично уцелевшая рукопись. Впрочем, если Евдокия так и не вспомнит о бедняге Якове, нам-то что за дело?
9 КАТЯ СОЛДАТЕНКО «Переменный ток»
http://www.stihi.ru/2019/11/17/4655 номинатор Марго Сергеева
Я ведь ростом ниже.
Мне до твоих бровей –
хоть на цыпочках, хоть на праздничных каблуках.
Ты же выше,
и всё,
что в моей голове
видишь ясно,
уверенно,
наверняка.
Ты же дышишь,
я чувствую: по волосам
пробегает нежность всё ниже – волна к волне.
Ты же знаешь всё сам.
Понимаешь всё сам.
Ты всё время
зорко думаешь
обо мне.
На ладони вся,
на голое тело – сеть.
Перекрёстки рук, фарватеры позвонков.
За такую грудь поджигали даже неведьм –
у святого Эльма стырено огоньков.
Многомерность лет –
до черной моей двери.
Миллиарды дуг искрят в густой высоте.
Тот хитрец,
что на раз подставил метеорит,
разобрался в природе
горячих тел.
И пока в испарине стонет-
парит Париж,
на него идут, как клипер – на свет маяка.
И совсем неважно, что именно
ты говоришь,
если еле весомо
скользит
по волнам
рука.
Стихотворение скомпоновано из двух частей. Первая, представляет собой нагнетание, подобное чудесной музыкальной пьесе, до слов "Ты всё время // зорко думаешь // обо мне" включительно. Возникают, впрочем, и тут кое-какие вопросы, мешающие настрою. Например такие: ЛГ чувствует все ниже по волосам пробегающую нежность. Обычно в этом процессе задействована кожа на голове и ниже, а не волосы. Но это мелочи, ведь я был захвачен ритмом стихотворения. Скажу больше, мне хотелось, чтобы он не прекращался. Действительно, подобное нагнетание должно заканчиваться апофеозом, а я боялся, что апофеоз меня не убедит. Тут вот еще что, название – тема: переменный ток. Мне не хочется вдаваться в хитросплетения электротехники, и ни к чему вникать, возможна ли молния, огни святого Эльма, электрические дуги и прочая иллюминация в поле переменного тока. Кстати, откуда взялось это словцо "стырил". Неужели Мандельштам дал символическую отмашку своими "сбондившими Елену греками". Но у него стихотворение кровоточит неутоленной обидой, отсюда и словарь текста. Откуда же в тексте про гендерную близость взялось арго, я не знаю. Ладно, не будем об этом. Вернемся к электротехнике. Как я написал выше, в этот, мало связанный с поэзией, предмет мне лень вдаваться. Главное, что и переменное напряжение может так долбануть, мало не покажется. Похоже, контузия с ЛГ и её партнёром всё-таки произошла, поскольку нагнетание вдруг сменилось загадочным полубредом. Возникает некая черная дверь, украденные, по примеру Прометея, огни Эльма. Что правда, неизвестно у кого украденные, некий хитрец, подставивший какой-то метеорит, и многое другое. Читатель, в моём лице, теряется, но автор, судя по всему, отдает себе отчёт в том, что читательское внимание и сочувствие тоже мало походят на ток постоянный. Короче говоря, заканчивается стихотворение красноречивым пассажем:
И совсем неважно, что именно
ты говоришь,
если еле весомо
скользит
по волнам
рука.
При этом решительно незачем объяснять совершеннолетней аудитории, по каким таким волнам скользит рука. Хочется пожелать ей попутного ветра. Автору же хотелось бы пожелать, при всём моём уважении, чтобы для полного читательского удовольствия неразбериха второй половины текста была менее бессвязной и более гуманной. Все-таки речь о любви.
10 СОЭЛЬ КАРЦЕВ «Комариное поле»
http://stihi.ru/2019/01/08/585 номинатор Марго Сергеева
1.
Привести в беспорядок дела,
удалиться, в чём мать родила:
пусть потом разбираются, что ли,
те, кто знают как лучше и как
с наших зевсом забытых итак
уходить в комариное поле,
где ни страха, ни зла до поры,
только злые снуют комары
и пищат. Для того чтоб напиться,
не хватает им крови, и мгла,
как лукавая чья-то молва,
затеняет их узкие лица.
Я бы плыл к незнакомым мирам,
возвещая, что мир комарам,
и кричал бы, на них непохожий,
о добре, о любви, о делах,
что остались, — от ног моих прах
отрясал бы, в невидимость вхожий.
2.
Увеличить фасеточный вид,
а внутри — не зудит, не болит,
как на пляже в каком-нибудь суссе,
поводя комариным зрачком,
в комариные дали влеком,
наблюдать, как над полем несусь я.
Для души растаможка — пустяк:
как приспущенный в трауре стяг
позволяет отмерить живущим,
что до вечности пара шагов,
так и ей, выходя из оков,
не ломиться в геенны и кущи.
Не фантом, а набросок, эскиз —
комариное поле, и вниз
с эмпирея срываюсь в него я.
Ни угла, ни шатра, ни норы —
только злые снуют комары
и мешают постигнуть иное.
Я не подглядывал. Честное слово. Стихотворение это мне знакомо по прошлым турам, и автор знаком, более того, считаю его своим добрым приятелем, хоть лично мы еще не пересекались. Итак, это – Соэль Карцев, и его, как мне кажется, визитная карточка. Всегда радуюсь, когда хорошие стихи не умирают. Хотя по сути, это – трюизм, хорошие стихи не умирают, а если и умирают, то не сразу. Возможно, как хозяин гостиной, или в каком другом качестве, я уже писал об этом тексте. Тем лучше, проверим стихотворение на живучесть, ведь живое непредсказуемо.
Как бы я на месте автора сформулировал тему, если бы пришлось? Я бы подумал, что это – очередная парафраза знаменитого монолога Гамлета, с той только разницей, что в диптихе противопоставление существования и не существования дано не в лоб, как в аутентичном тексте, и не понято в экзистенциальном ключе, навязанном европейской философской модой всем послевоенным поколениям, а как два не вполне антагонистичных феномена. Что тут скажешь, я тоже устал представлять окружность, в виде двух по сто восемьдесят и четырех по девяносто. Вдобавок, Соэль заставляет вспомнить Пушкина, его сказки, не как урок литературы, а как систему архетипов, а это приятно.
11 АННА ДОЛГАРЕВА ЛЕМЕРТ «Бог говорит Гагарину»
http://www.stihi.ru/2019/06/13/4611 квота Марианны Боровковой за редактирование отборочного тура
Бог говорит Гагарину: Юра, теперь ты в курсе:
нет никакого разложения с гнилостным вкусом,
нет внутри человека угасания никакого,
а только мороженое на площади на руках у папы,
запах травы да горячей железной подковы,
березовые сережки, еловые лапы,
только вот это мы носим в себе, Юра,
видишь, я по небу рассыпал красные звезды,
швырнул на небо от Калининграда и до Амура,
исключительно для радости, Юра,
ты же всегда понимал, как все это просто.
Мы с тобой, Юра, потому-то здесь и болтаем
о том, что спрятано у человека внутри.
Никакого секрета у этого, никаких тайн,
прямо как вернешься – так всем сразу и говори,
что не смерть, а яблонев цвет у человека в дыхании,
что человек – это дух небесный, а не шакалий,
так им и рассказывай, Юра, а про меня не надо.
И еще, когда будешь падать –
не бойся падать.
Помните мультик про тридцать восемь попугаев? Эти стихи – примерно та же история, в смысле подвергнутая примерно такой же конвертации, история СССР. Скажу по-другому, история СССР, увиденная и рассказанная героями фильма "Свинарка и пастух", или какого-то другого пропагандистского блокбастера. Что ж, я тоже принадлежу к следующему поколению после Гагарина, то бишь во внуки ему не гожусь. Разумеется, спектр ранней памяти у каждого свой. Я тоже застал гужевые артели в центре города, но запах горячих копыт в моей памяти перекрывается запахом конского навоза. Там благоухал целый букет: навоз мешался с ароматом пролитого бензина и выпитого многочисленными алкашами-инвалидами вина в окрестных "винарках". Это было непередаваемо. Это – чистая правда, когда мне было года 3-4, подобные букеты-сюжеты мне очень нравились. В любом случае, Бог в стихотворении представлен отъявленным лакировщиком, и его мантра лично меня, здесь и сейчас, не убеждает. Но стихотворение симпатичное. Что-то в нем есть, и я понимаю, почему оно попало в лонг. С таким же успехом, в соответствующие лонги попали бы фильмы Ивана Пырьева и песни Тихона Хренникова. Я сам бы их туда поставил.
12 ЛАДА МИЛЛЕР «Буду осень»
http://www.stihi.ru/2019/11/03/4652 квота Анны Арканиной за редактирование отборочного тура
Яблоня рожает в ноябре
Крутолобых, ясных, круглолицых.
Ты меня за пазухой согрей,
Буду, буду яблока добрей,
Тише ветра, ветреннее птицы.
Буду осень – шепот, шелест, гром,
Небо в горле, облако в стакане,
Слышишь отдувается паром? –
Мы с дождем по улицам идем,
И до завтра вряд ли перестанем.
Радуга срывается, летит,
Над крыльцом опешил колокольчик.
На часах объятье без пяти.
Дверь открой. Свечою посвети.
Горячей.
Безвыходнее.
Звонче.
Сразу признаюсь, есть у меня нехорошая привычка поверять гармонию не алгеброй, а языковым и литературным опытом. Так я с начальной школы знаю, что яблони не рожают, а плодоносят, что яблоки славятся не добротой, а своей крепостью, вкусом и сочностью, что быть тише ветра не мудрено. И еще одно не своевременное признание. По-моему, право поэзии прецедентно, как британское право. Так я чуть что вспоминаю прецеденты. В данном случае мне вспомнилась, тоже знакомая с детства, "Путаница" Чуковского.
Замяукали котята:
"Надоело нам мяукать!
Мы хотим, как поросята,
Хрюкать!"
А за ними и утята:
"Не желаем больше крякать!
Мы хотим, как лягушата,
Квакать!"
Свинки замяукали:
Мяу, мяу!
Кошечки захрюкали:
Хрю, хрю, хрю!
Уточки заквакали:
Ква, ква, ква!
Что тут скажешь? Я почувствовал себя заинькой, взывающим из-под капусты к здравому смыслу спятивших животных. Тут вот ещё что важно: выбранный автором стиль невольно настраивает читателя на критический лад. И он уже думает, что радуга не может сорваться с места, а только побледнеть и растаять; что колокольчик не может опешить особенно над крыльцом; что выражение "идет дождь" есть речевая метафора, и если идти с ним, никуда не придёшь, что если на часах объятья без пяти, то где-то поблизости начертано непечатное, что безвыходность открытой двери нужно ещё, простите за выражение, доказать. С другой стороны, я понимаю, что автору и самому прекрасно известны сведения, сообщаемые мной, ибо и в школе он учился, и даже может быть, в институте. И спрашивается вопрос, что же его подвигло написать такое стихотворение? Возможно, строчки незабвенной Анны Андреевны о том, что в стихах всё должно быть некстати, оказались понятыми буквально.
13 АЛЕКСЕЙ МИРОНОВ УРАЛ «в первый день года»
http://www.stihi.ru/2018/12/31/6966 квота Наиля Мелиханова за редактирование отборочного тура
в первый день года
выйдешь на крышу
вынесешь мусор
починишь перо
крышу поправишь
мусор расправишь
и окрыленно вздохнешь
«ничего
не было с нами
ни санок ни горок
ни потрясения в детстве ума
снег безударный
творог или творог
первый день года
никак не зима»
На первый взгляд, тринадцатое стихотворение показалось мне продолжением двенадцатого. Но только на первый. Немного поразмыслив, понимаешь, что перед нами своеобразный, немного карикатурный (крышу поправишь // мусор расправишь) аналог сотворения мира. Даже это окрыленно сказанное "ничего" напоминает зачин библейской книги Бытие. А то, что слово это – не оценка содеянного, а лишь начало фразы, оформленной, как прямая речь, кажется интересной смысловой развилкой. Описанный мир похож на мир пятого дня творения, когда еще не создан Адам, который даст снегу ударение, придумает к слову "горок" более адекватную рифму и первый день года назовет зимой.
14 ЕЛЕНА СЕВРЮГИНА 3 «Осень Блока»
http://www.stihi.ru/2019/11/25/9505 номинатор Алёна Овсянникова
осенняя пора... memento mo...
ночь улица фонарь уже не в моде
но ты как будто пишешь мне письмо
но ты как будто дышишь мне письмо
как выдох-вдох на выходе и входе
туда где свет откуда путь назад
заговорен до точки невозврата
но прыгает глазная стрекоза
перебирая строчек образа
внезапной невесомостью распята
нисколько не боясь перегореть
горит свеча среди природной хмари
к заветному приблизившись на треть
приказываю телу умереть
и растворяюсь в палевом тумане
и видит твой печальный материк
что до меня добраться так же просто
как мне остаться в осени на миг
как мне остаться в осени на крик
слегка суицидального подростка
не доверяя дням календаря
ты на мгновенье прикрываешь веки
и видишь как друг в друге повторясь
астральные осколки фонаря
стучатся в дверь заброшенной аптеки
Думаю, вы уже догадались. Не люблю, когда надуманная необходимость концевой рифмовки заставляет автора становиться на уши. Рифма – бубенец, подсказка, утраченное и найденное в речевой стремнине весло, а не сковывающий корсет и не накладные бакенбарды. Поэтому рифма "memento mo – мне письмо" не кажется мне правомочной, несмотря на прецеденты. Разумеется, это – дело вкуса. И тем более, когда в следующей строфе
прыгает глазная стрекоза
перебирая строчек образа
внезапной невесомостью распята,
я теряюсь, ибо вопреки здравому смыслу и глазная стрекоза, и строчек образа, и внезапная невесомость (а какая она ещё может быть?), и даже, что распятая стрекоза прыгает, всё это мне нравится. Знаю, что на грани, вижу, что в первой половине этой строфы, как бы желая запутать читателя, автор запутывается сам, и все равно невольно наступает та пора, когда победителя не судят. Похоже, что автор играет с читателем, как я играю со своим псом, давая и отнимая вожделенную игрушку. В следующей строфе аналогично. Появляется свеча, которая не боится перегореть, как будто лампочка накаливания этого боится, появляется загадочная треть ЛГ, которая, вероятно, и есть точка невозврата. Треть, на которую он приближается к ещё более загадочному заветному, но концовка строфы опять всё оправдывает. Лишь бы проверить впечатление, возьму следующую строфу. Загадочный созерцающий, печальный материк, не знаю почему, руки чешутся его заменить на пятерик, соседствующий со слегка суицидальным подростком, который моментально заставляет вспомнить о чуть-чуть беременных, но опять завершающая строфа заставляет вспомнить о Блоке, и мир снова кажется светлей. Полагаю, что правильно будет еще сравнить концевую рифму со старательским решетом, где среди глухого песка нет-нет да полыхнет вожделенный золотник.
15 ИРИНА ЧУДНОВА «Круговорот»
http://www.stihi.ru/2019/05/31/7156 номинатор Алёна Овсянникова
я научу тебя любить обэриу
возьми бутылочное стёклышко в траву —
оно тебе и циркуль, и треножник
теперь ложись к подножию травы
послушай, как вокруг свистит ковыль
как ластится к такыру подорожник
как строг к соседям сэр чертополох
как бесконечно выспренна сурепка
пусть чистотел испачкает твой слог
липучей кровью
ты
дышать
старайся редко
но глубоко
вот так
лежи
гляди в бутылочный осколок
на межи
и в небо
лежи, пока вокруг ворчит трава
и в теле ощущенье естества
лови на мареве степном взопревшей негой
дели часы на полдень, нечет, чёт
и встань, когда прохлада натечёт
под бархат пропылённой ветром кожи
сумеешь встать — вернёшься в города
а нет, пусть будет степь тобой
сыта —
чертополох, сурепка, подорожник.
Начну с середины. Такыр в русскую литературу попал благодаря Андрею Платонову и Юрию Трифонову. Спрашивается вопрос, при чем здесь "Объединение Реального Искусства" ОБЭРИУ? Это – старая история из школьной программы: решение любой феерически не разрешимой на взгляд сопливой юности задачки должно сходиться с ответами в конце задачника. Вспоминаю по этому поводу "Сборник задач профессора Сканави". Сколько горючих, сладких слёз было пролито над ним, сколько никем не зафиксированных триумфов?! Дальнейшая жизнь нас учила другому. Кое-что, правда, осталось: следствие хотя бы время от времени должно оглядываться на причину. Итак такыр тут ни при чём. Но дело и не в Платонове, дело в ботанике – оценка, за которую тоже похоронена в никем не опознанных анналах. И опять начну не с ботаники, отвлекусь на минуту. Буквально в третьей строчке от начала стихотворения появляется бутылочное стеклышко, которое почему-то ассоциируется автором с циркулем и треножником. Скажу сразу, меня заинтриговал треножник, который, в отличие от лупы и готовальни, в школьный пенал не положишь. Хотя и треножник вышел из школьной программы.
...Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник.
Пушкин, "Поэту".
Вспомнив это, невольно вспоминаю Пастернака, его настоятельный совет не отличать пораженья от победы. Согласитесь, любопытное противоречие. Но пора заняться ботаникой. Помните, пестики-тычинки – первый робкий шаг на пути к индивидуальной сексуальной революции? А еще упоительные прогулки с юным нимфами, всё ради составления никчемного гербария. Итак нынешний гербарий включает не особенно разнообразный перечень: ковыль, сэр Чертополох (намек на шотландскую геральдику), выспренняя Сурепка (досужие звуковые игры), Чистотел (каста мака плюс липкий сок-отрава) и Подорожник, льнущий к Такыру, поворот не без голубизны, согласитесь. А дальше, еще один непрошенный отголосок:
лежи
гляди в бутылочный осколок
на межи
и в небо
лежи, пока вокруг ворчит трава
Иду себе в бреду, как под дуду
За крысоловом в реку. (А.Тарковский)
И последний отголосок, на этот раз от немецких романтиков, это: сумеешь встать – вернешься, а нет – пиши пропало. Кого мне это напоминает? Гауфа, Гофмана, еще кого-то.
16 НАТАЛИЯ ПРИЛЕПО «Морок»
http://stihi.ru/2019/06/11/62 номинатор Нестор Иванофф
Крапивный дух. Болотная елань.
Свернешь с тропы – увязнешь в бездорожье.
Мне говорили – здесь я родилась,
А, значит, и плохого быть не может.
Под утро беспросветно моросит,
Да поверху сплошная серость ходит.
В наследство – сон затопленных низин,
Деревья, утекающие в воду,
Худой чердак, заполнивший ведро,
Пустая, потемневшая посуда.
Слепой бурьян кривится за порог.
Коснешься – заразит горячим зудом.
Прохладно пахнет раненая сныть.
Изба сама себе – кора и корни.
И мне созвучна трещина стены,
Туман окна и морок заоконный.
И кто-то очень древний и большой
Донашивает брошенные души,
Стволы сплетает, стены стережет,
Хоронит тропы холодней и глубже.
Со дна колодца всходит на елань
И бродит, бродит за болотным светом.
Мне говорили – здесь я родилась,
А, значит, скоро он меня заметит.
Стихотворение "Морок" тоже обретается под сенью ботаники: крапива, бурьян, сныть, но на сей раз ЛГ не до гербария. Я бы сказал, что оно посвящено странностям любви, если бы не очень связное, словно записанное сквозь сон, перечисление предметов и явлений. Таким образом упоминание морока, серости, хляби и бездорожья даже близко не было похожим на любование, типа "хоть кривой, хоть рябой, да мой". Тут подобное объяснение напоминает мантру страхового полиса: "Мне говорили – здесь я родилась, // А, значит, и плохого быть не может". Признаюсь, я мог бы придраться ко многим строкам (почему например, ведро наполняется худым чердаком, с какой стати?), но думаю, мы собрались тут не для этого. Понравилась мне только одна строчка: "Туман окна и морок заоконный", потому лишь, что выражает она не надуманную, а подлинную связь, пусть и между вещами малоприятными.
17 АЛИСА ОРЛОВА «Доктор Адрианов»
http://stihi.ru/2018/11/16/3252 номинатор Нестор Иванофф
В актовом зале института Склифосовского –
ёлочка для врачей.
Мероприятие довольно философское,
прежде всего – мимолётностью своей.
Выпили и чокнулись, чокнулись и выпили.
На смартфоны щелкнулись. И с руководителем!
Замелькали белые-белые халаты,
Только пара тостов и надо по палатам.
С самого адского раннего утра
у врачей – шампанское, у врачей – икра.
Запах цветов, шорох пакетов.
Море презентов. За пациентов?
За пациентов. За пациентов!
Тили-тили трали-вали, трали вали ай-люли.
Пьем за тех, кого спасали. Пьем за тех, кого спасли.
В стороне от общего накала,
В дальнем уголке большого зала
Притаился мрачный мужичонка
Выпил сам с собой, ни с кем не чокаясь
И подпер ладошкой щеку
У него – терзанья и мученья,
он чужой на празднике леченья,
что-то вроде черненькой дыры.
Он досадный минус, исключение
этой увлекательной игры.
Не принес никто ему конфеты, коньяка, шампанского, икры.
Нету у него презентов, нету ни единого букета,
Да и пациентов – нету, нету, нету.
Он уже не трезвый, но еще не пьяный
Патологоанатом Адрианов
Два стакана водки как с куста
Он от медицины – сирота.
А ближе к полуночи, когда коллеги разворачивают скатёрки
Помят молчалив и суров
патологоанатом Андрон Адрианов
засыпает в каптерке, не дождавшись боя часов.
Но ровно в полночь спящего Андрона
вдруг кто-то трогает за плечо
Андрон отбивается, потом все-таки просыпается
Не открыв глаз спрашивает: «Чо?»
И слышит тихий голос:
«Извините Андрон Николаевич.
Я от лица общественности пришел вас поздравить».
Андрон с усилием открывает глаза.
И видит того кто это сказал.
Перед ним стоит мужичок в красном зипуне на голое тело.
И говорит: «Доктор у нас к вам дело.
Знаете мы, мертвецы, как дети.
Хочется по-человечески праздник отметить.
А вы нам как отец родной,
Скучаем, когда у вас выходной.
Понимаете, со средствами у нас не очень.
Вот скинулись вам на веночек
И протягивает еловый венок с черной лентой:
«Андрону от благодарных пациентов»
«Выпейте с нами доктор!
В прозекторской собрался народ
И вас очень ждет.
Есть и у нас и Снегурочка
Девочка недурная со всех сторон.
Есть Васька фокусник и Серж – выдающийся баритон
Публика подобралась что надо.
На соседних столах – ух,
такие люди расположились рядом.
Так что вливайтесь в дружные наши ряды.
Выпейте с нами доктор мертвой воды.
И Андрон Николаевич походкой нетвердой
Идет с Death Морозом в сторону морга.
Когда наутро по служебным делам открыли каптерку
Обнаружили что Адрианов совершенно мертвый.
А рядом с ним венок с черной лентой:
«Андрону от благодарных пациентов!»
Забавный парафраз одной из повестей Ивана Белкина, опубликованной А.С.Пушкиным, "Гробовщик". Тут даже имя сохранено: тут Андрон, там Адриан. Не хватает только одного элемента из первоисточника. У Белкина Адриан сам накликал свою званую кончину. Не знаю, как кому, а мне этого поворота жизненно не достаёт, потому что в стихотворении доктор Адрианов погибает ни за что. Что до техники исполнения, как выражаются на соревнованиях по фигурным конькам, то исполнен этот стих весьма и весьма умело, но я не в силах представить себе, зачем?
18 СВЕТОНОСОВА «дачно-профессорское»
http://stihi.ru/2019/10/14/3950 квота ГР за редактирование отборочного тура
Рыбак ворчит: «Не сходни, а дрова…»
Река течёт, колышется едва,
в ней бьётся пульсом глупая плотва,
не знает: быть ей жареной сегодня.
Предвосхищая рыбный аромат,
меняя междометия на мат,
на досках практикует сопромат
вчера – профессор, нынче – огородник.
А в домике жена, надев очки,
концептуально чистит кабачки.
Их непомерно много: хочешь – кинь,
а жаль – разбейся в тыкву, но закончи.
В углу томятся банки на пару.
Профессорша вздыхает: «Ох, помру…»
Метать ей кабачковую икру
до вечера, а может, и до ночи…
В саду, умытый струйками дождей,
крыжовник-живчик стал ещё живей,
и яблоки глядят из-под ветвей
манящим взглядом, дерзким и лукавым.
Капуста, повернувшись вверх лицом,
мечтает воплотиться в голубцов –
ведь птицы же они, в конце концов?
И виноград тоскует по бокалам…
А вечер синь расплещет по садам.
От грусти не оставит и следа,
и уплывут неведомо куда
усталость, суета и суматоха.
Профессор, разомлев, своей жене
шепнет, что в мире места лучше нет,
и жить в такой волшебной тишине
не так уж плохо.
Это второй, после незабвенного стихотворения "Морок", текст написанный в жанре "кому на Руси жить хорошо". С другой стороны, тут есть еще один отсыл к классике, точнее, к Чеховскому рассказам о горожанах, поселившихся в деревне или на даче. Но если у Чехова в таких рассказах, как "Крыжовник" или "Страх" всегда присутствует этическая, а порой и метафизическая составляющая, тут за редким исключением мастерски показана просто рыбалка и просто заготовка овощей на зиму. Это немного удручает, и хочется повторить за Треплевым, хорошо написано, но после Толстого не станешь читать Тригорина.
19 АЛЕКС ФО «Игрок»
http://stihi.ru/2008/11/15/1390 номинатор Елена Лерак Маркелова
Снова прикуп не в масть. И привычно вселенная рухнет. И не хватит на ставку остатка божественных сил… Ты вернешься домой и тайком поплетешься на кухню – там в буфете наперсток мартини (я знал, не допил). Будешь ныть – мол, такая судьба (да уже никакая…), налакавшийся спирит, просравший свои миражи, – и сидеть на подушке, рыдая и в штору сморкаясь, у моей головы, непутевый хранитель души. Поутру перегарно и жалобно выдохнешь в темя – ну прости, я дурак, больше я ни за что, никогда!.. Нихрена… ты умеешь транжирить свободное время. А потом – истекая слезами, сгорать от стыда.
Шаг за шагом – по картам, по клеточкам жизни-рулетки, по костяшкам, костям… в общем, всё как у нас, у людей. Мне достался игрок. И по меркам небес – малолетка. Ошалевший пречистый фанат одноруких чертей.
Ты играл – поначалу по-детски, чуть-чуть, понарошку, ставил перышко, ниточку, слово, стишок, интерес – а потом постепенно прибавилось в нашей матрешке – у тебя на плече поселился играющий бес. И когда даже нимб до последней светящейся точки разгребла со стола бестелесно-везучая мразь, ты играл на меня – целиком, по частям, по кусочкам, то спуская, то вновь ухитряясь назад отыграть… И мотало меня, как бомжару в товарном составе, между светом и тьмой – столько раз, что размазал черту… Да, забавный расклад – нелегко без ухмылки представить: ты в долгах, а на мне – три повечностных срока в аду.
Что завидуешь? Сам виноват, но петля – не по чину. Утопись, вымой перья, вон Лета – удобнее нет. Первый блин, говоришь?.. Всё когда-то впервые. С почином. Да не спейся гляди... У тебя еще будет клиент.
И опять перед нами – стихотворное повествование. Писал уже в этом обзоре: в той части, где излагается ход событий, пороха выдумывать не надо, изобретать велосипед тоже не надо. Надо по возможности органично и кратко рассказать в чем дело. Это – не так просто, потому что у каждого стихотворного текста свой особенный нрав, почти как у древесины, поэтому нужен особый навык, чтобы эту "древесину" приручить и приурочить. В стихотворении "Игрок" присутствуют определенные достоинства, но главный его недостаток – путаница местоимений. Местоимением Ты, по всей видимости, обозначается человек подверженный необоримой игроцкой страстишке, но в кадре постоянно присутствует некое Я. Кто это? Ангел хранитель, альтер эго, ЛГ, спутник или спутница жизни, кредитор? Неизвестно. И неизвестно, к кому относятся эти определения: непутевый хранитель души, бестелесно-везучая мразь, три повечностных срока в аду, и т.д. и т.п.? Не хочется растекаться мысью, процитирую лучше Алексея Цветкова. Вот, уж кто – "краснодеревщик"!
Ситуация А. Человек возвратился с попойки
В свой покинутый дом, на простор незастеленной койки,
Как шахтерская смена спускается в душный забой.
Он подобен корове в канун обязательной дойки,
Но доярка в запое, и что ему делать с собой?
Он прикроет окно, где свинцовые звезды навылет,
Сигарету зажжет, бельевую веревку намылит
И неловко повиснет, скрипя потолочной скобой.
20 ТАТЬЯНА ЮРЬЕВСКАЯ «Просьба»
http://stihi.ru/2017/04/18/591 номинатор Елена Лерак Маркелова
Постоянно приходит ко мне, просит: "Господи, помоги,
Ну позволь ему выбраться, выплыть. Вот что тебе – трудно, что ли?
Прояви сострадание, надо заботиться о других".
Приглядишься внимательней – там совершеннейший алкоголик,
Забулдыга, забросивший напрочь работу, семью и быт,
Разменявший, что было действительно важным, на ахинею.
А она говорит: "Да, я знаю, что люди, увы, слабы,
Ты намного сильнее их, Господи, в тысячу раз сильнее.
И поэтому сжалься над ним, отмени высшей волей казнь,
Отложи до Последнего дня исполнение приговора:
Пусть всё то, что ещё сохранилось, не выставят с молотка,
Пусть хотя бы на время исчезнет проблем неподъёмный ворох.
Да, я знаю: он лгал ради выгод, сдавался, других сдавал,
Мог бы выйти когда-нибудь в люди, но вот никуда не вышел.
Ты зато посмотри, как небрежно он в песни сплетал слова,
Даже чудится: кто-то крылатый ему нашептал их свыше".
"Слышишь, Господи, – просит она, – ты же добр и безмерно мудр".
Сядет рядом, заглянет в глаза и настойчиво повторяет:
"Так не будь понапрасну жестоким, не действуй под стать тому,
Изначальному богу, изгнавшему Еву за грех из рая".
Позже снова тихонько приходит, и поступь её легка,
Ждёт, когда я возьму и вмешаюсь, на час завязав с делами.
Ей мучительно жаль беззаботно порхавшего мотылька,
У которого ныне осталась одна лишь дорога – в пламя.
"Невозможно, – я ей объясняю, – и этих спасти, и тех,
За всё зло, совершенное ими, расплачиваться не мне же?
Ты подумай, он сам это выбрал, он сам на огонь летел..."
А она улыбнётся в ответ, и на сердце светло и нежно...
И тогда я встаю, развожу облака, надеваю нимб.
"Ну, действительно, – с ней соглашаюсь, – по сути, такая малость.
Я же ведь, – говорю, – всемогущий, а значит, и чёрт бы с ним.
Пусть живёт, не печалится".
И про себя добавляю: "Мама".
Ну про то, что разговор в стихотворении "Просьба" ведется между всемогущим Сыном, Спасом, по-простому, и великой Заступницей, даже такой агностик как я понимает практически сразу, с первых нескольких строчек. В таком случае завершающая реплика не столько уточняет ситуацию, сколько приземляет её, делает почти бытовой. Товарищи ОПОЯЗовцы называли подобный фокус остран(н)ением, я же склонен видеть в этом искру, из которой может разгореться пламя поэзии. Вот именно, может, если смотреть не зашоренно. Усложняет момент то обстоятельство, что "обвиняемый" не простой неудачник, а забулдыга, небрежно сплетающий в песни слова. Читатель, погруженный в тему, а так же Сын и Заступница (сцена, достойная Беккета) тут же начинают, почти лихорадочно, перебирать имена.
И ещё одно, мимоходом: автор даёт ответ ЛГ предыдущего текста "Игрок", на его реплику "не хватит на ставку остатка божественных сил"... Божественных сил хватит на всё. Об этом знает даже такой агностик как я.
21 СЕРГЕЙ ПАВЛОВ САНКТ-ПЕТЕРБУРГ «Крупный писатель»
http://www.stihi.ru/2017/10/23/11653 номинатор Юрий Семецкий
Крупный писатель лежал на кровати,
Лежал и смотрел в потолок
На крупную муху, которая, кстати,
Смотрела загадочно вбок,
Где толстый паук, ещё более толстый,
Чем муха, смотрел с потолка
На крупную рыбу, которая просто
В два раза крупней паука,
Глазевшую, надо сказать, не мигая,
Как будто бы удивлена,
На очень упитанного попугая,
Упитаннее, чем она,
Который сидел и поглядывал молча
На кошку, размером (о-го!)
Гораздо крупней и значительно толще,
Крупнее и толще него,
Которая глаз не сводила с кровати,
Где, хоть не такой, как кровать,
Но тоже довольно обширный писатель
Хотел это всё описать,
Устало открыл блокнот –
Всё стало наоборот,
Смущённо закрыл блокнот,
Открыл удивлённо рот:
Что-то не так, обстановка другая,
И кошка глядит, между тем,
Не на писателя, – на попугая,
Который не так крупнотел
И смотрит на более мелкую рыбу,
А ту привлекает теперь
Паук, он поменьше, чем рыба, калибром,
Но тоже порядочный зверь,
Который косится на толстую муху,
Чья тушка не так велика,
Как туловище паука, а толстуха
Поглядывает свысока
Туда, где какая-то точка в кровати,
Некрупное что-то в огромной кровати,
Должно быть – букашка лежит на кровати,
А, может быть – хлебная крошка в кровати,
И, уж конечно – не крупный писатель,
Не видно почти ничего на кровати,
Ведь крупный писатель, лежащий в кровати,
По мнению мухи, так мал –
Поскольку, пока ещё крупный писатель
Ни буковки не написал.
Помните задачку из третьего класса средней школы: из точки А в точку Б... Тут примерно то же, из точки "игнатлебядкин" в точку "эдвардлир" вышел один "крупный писатель". Очевидно, это – не Тригорин и даже не Треплев, потому что писатель настолько крупный, что слово "вышел" выглядит преувеличением. Но бог с ними, с предтечами. В отличие от пирамиды Лира, это стихотворение напоминает песочные часы, где талия – строфа, в которой открытый блокнот сочетается с удивлённо открытым ртом. Не очень я понял, зачем это написано. Простите!
22 МАРТА БУТ «Михаилово»
http://stihi.ru/2019/02/18/6002 номинатор Юрий Семецкий
К Михаилу приходил Михаил.
Михаилу Михаил говорил:
"Вечность кончилась, покаяться срок.
Что же, Миша, ты жену не берёг?
На амбиции, на медь разменял.
А она просила слёзно меня,
Чтобы я тебя пустил во врата,
Чтобы в свет с тобой пошла даже та,
Соблазнившая безумной тоской,
Разделившая посмертный покой».
Михаилу Михаил отвечал:
"А тебе, архангел, что за печаль?
Пусть не венчана, Елена – жена,
А другая, верь не верь, – не нужна.
Нет меня для прочих не-Маргарит».
Михаил вздыхал: «Душа не болит?
А чего орал, во сне видя тьму:
"Тася, – воду. Грей воды. Я тону
В колком холоде замёрзших чернил!
Тася, – скальпель, Тася, – опий". Забыл?
А для Таси строят дом у ворот.
Не покоится, в безвременье ждёт:
Без тебя ни в рай, ни в ад, как в плену.
Бог послал тебе спасенье – жену".
"Искушаешь, – простонал Михаил, –
Совесть знает то, что разум укрыл:
Нет покоя, есть прозрения страх:
Память ждёт на Воробьевых горах,
Недосказанность грустит на Тверской,
И на кладбище – "Голгофа" с доской.
Жёны-ангелы (и чёрен, и бел):
Тасю – предал, Лену – нет, не успел".
Итак, жил да был Михаил Афанасиевич, и было у него, как у сказочного султана, три жены: Татьяна Николаевна, Любовь Евгеньевна и Елена Сергеевна. Правда, были они у него не одновременно. Зачем я об этом вспоминаю? Скорее всего, потому, что стихотворение "Михаилово" посвящено взаимоотношениям Михаила Афанасьевича со своими женами, почти со всеми женами, с женами, которых Он запечатлел в своём неравномерном наследии. Думаю, все уже поняли, я Булгакова, в отличие от его жен, не люблю, уважаю его труды, сочувствую его страданиям, признаю за ним выдающийся пластический дар повествователя, но в целом, это – не мой писатель. А еще говорят, сердцу не прикажешь. Не прикажешь, но уболтать можно. Я к тому, насколько повально увлечение. Прямо мор какой-то. Как вам выражение "добровольный мор"? То-то и оно. И даже среди приличных людей не зазорно постигать, цитировать, посвящать жизни, диссертации, стихи, осваивать средства и пускать их на ветер. Почти восемьдесят лет прошло с момента кончины, а он уже напоминает отрасль индустрии или астероид солнечной системы: сопка Маргариты, впадина Иосифа... И вот опять. На этот раз перед нами нечто душеприказчицкое. Между прочим, я всю жизнь считал, что Елена Сергеевна исключительное право застолбила на память о знаменитом муже. Она довольно настойчиво напоминала об этом праве, не давала забыть. Помню, не то Алов, или Наумов, или по обыкновению, оба сразу рассказывали, как Елена Сергеевна среди ночи, чуть ли не в дождь, совсем как Маргарита, прискакала к ним, снимавшим в то время не хилый такой фильм, "Бег", прискакала, чтобы сообщить на полном серьезе, что Он этого не хочет. А в стихотворении "Михаилово", через архангела Михаила, Татьяна Николаевна на своем праве настаивает. Больше всего мне понравилось её великодушие.
"Чтобы в свет с тобой пошла даже та,
Соблазнившая безумной тоской,
Разделившая посмертный покой".
Самонадеянная женщина! А там еще Любовь Евгеньевна подтянется через другого архангела, Гавриила к примеру. Вот кто формальное право претензии высказывать имеет, ведь у прототипа героини рассказа "Морфий" (Татьяна), прототип Маргариты (Елена) Михаила Афанасьевича не уводила. Хоть между ними и была любовь, Любовь Евгеньевна. Видите, как всё сложно? Поэтому не люблю и вообще, не умею кадить. Между прочим, многие из моих однокашников, выпускники Литинститута набора 1987 года, двинулись в религию, кадить, а я так и коптить на своей кухне, потому что не умею это кадить, и с фимиамом проблема, не хочет курится. Но скажу несколько слов о самом стихотворении. В конце концов, мы собрались здесь именно для этого. Толково написано, в хорошем смысле. По ритму и интонации напоминает мне давнее стихотворение Роберта Рождественского, "Баллада о красках", ставшее известным благодаря одноименной песне. Сравните:
Оба сына, оба-двое, два крыла,
Воевали до победы – мать ждала.
Не гневила, не кляла она судьбу,
Похоронка обошла её избу.
Недосказанность грустит на Тверской,
И на кладбище – "Голгофа" с доской.
Жёны-ангелы (и чёрен, и бел):
Тасю – предал, Лену – нет, не успел.
23 СВЕТЛАНА ТИМАШЕВА «Замять»
http://www.stihi.ru/2018/12/19/5154 номинатор Ильдар Харисов
Не знать, не помнить, не желать,
в лесу страстей совою ухать.
Кольчуга неба тяжела,
а хлопья снега легче пуха.
Студёный норд лизнёт, как пёс,
в лицо и окунётся в замять,
а мне глядеть в неё до слёз,
до пелены перед глазами.
Узреть заснеженных ундин
и в пустоту нырнувших орков.
Сквозную дырочку в груди
зима затянет льдистой коркой.
И будет день брести, как вол,
отпугивая тьмы гаргулий,
и будет, словно в Рождество,
метель младенцем в яслях гулить.
Помню это стихотворение, вероятно, по прошлым гостиным. И помню, что долго выяснял, в чем разница между орками и ундинами. Выяснил и благополучно забыл. А может быть ненужная в обиходе информация слилась с информационным шумом. Но стихотворение осталось, не впечатлением, не особенной ритмической раскачкой, слабым отпечатком, может быть, сохраненным на время, может быть, насовсем.
А еще вспомнились стихи Владимира Соколова: как я хочу, чтоб строчки эти забыли, что они – слова...
Рискну предположить, что выражения типа "лес страстей" или "кольчуга неба" о том, что они – слова, не забудут никогда. И еще только ради примера, отнюдь не досужего, хочу напомнить другой фигуральный лес.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
24 МУРАШКО АНДРЕЙ «Здесь ничего не изменилось»
http://stihi.ru/2011/06/13/8393 квота Степа за редактирование отборочного тура
Здесь ничего не изменилось:
Ни шелест волн, ни запах трав,
С тех пор как детство закатилось
Потертым мячиком под шкаф.
Все те же дикие маслины
И сорняков колючий взгляд.
Ступени, выбитые в глине –
Ушедших лет нестройный ряд.
Маяк зажегся – страж залива,
Скитальцев вечных поводырь.
А рядом тихо над обрывом
Молитву шепчет монастырь.
Симпатичное стихотворение, хотя во времена, когда я обивал пороги столичных редакций, тамошние циники-вышибалы шутили насчет подобного, что это – "песня акына", типа "смотрю-пою". А для меня важно другое, точнее композиция, поэтика текста, поэзия в тексте тоже важны, архиважны, как говаривал "Кремлевский мечтатель". Впрочем, он же толковал о программе минимум. Так вот, программа минимум для меня, это способность создать в стихотворении незаезженную параллель. В качестве образца сгодится хрестоматийный Пушкинский пример:
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Тут любопытно вот что: хрестоматийными стали слова о божестве и вдохновении, но я хочу обратить внимание публики на первую строчку. Поэту недостаточно обстоятельства "в глуши" для выражения былой отверженности ЛГ, и он добавляет еще одно обстоятельство места, параллельное первому, уточняющее его. Всё остальное, как я уже написал, следует после этого, и божество, и вдохновенье, и слезы, и жизнь, и любовь. Если же вспомнить о стихотворении "Здесь ничего не изменилось", то вот – пара, на которую я хочу указать:
Маяк зажегся – страж залива,
Скитальцев вечных поводырь.
Красиво, литературно, нарочито, то есть плохо согласуется с нынешней модой, но четко, объёмно, и звуко-ритмически организовано здорово. Помните в фильмах про не реактивную авиацию, как механик прокручивал пропеллер самолета, готового взлететь. Двигатель схватывался, следовала команда: от винта, и самолет взлетал. Тут что-то в этом роде. Да, в нынешнем лонге встречаются стихи, где, кроме подобного стилистического запуска, наличествуют и другие, куда более важные вещи, но основа для разговора, для дальнейшей работы безусловно есть. Что ещё можно сказать об этом произведении? Ничего существенного, не существенно, потертый мячик закатился под шкаф или поцарапанный кубик, дикие маслины встречают ЛГ или культурные, в вине, в глине ступени или в бетоне, и само собой, вечные скитальцы или скитальцы временные. И еще одно, этот образ, колючие взгляды сорняков. Я, быть может, восхитился бы им, если бы не был уверен, что далеко не у всех сорняков колючие взгляды. Нередко люди, отнюдь не доведенные до крайности, употребляют их в пищу или по другим нуждам. Кстати, в этом самом лонге некоторые такие растения назывались: крапива, сурепка, подорожник, чистотел... Дело разумеется не в съедобности, хотя почему нет? Приходится слышать порой о человеке неуживчивом, со вздорным, "колючим" характером, что он – не съедобен.
25 АННА КОРНЕТ "Если что"
http://www.stihi.ru/2019/08/27/3517 номинатор Ильдар Харисов
Я глаза поднять не смею –
верных слов в кармане нет.
Зябнут нежные космеи –
август экономит свет.
Между веток паутинно
серебрится спелый плод.
Это яблоко, не дыня,
будет падать – не убьёт.
Стукнет по лбу молодильно,
рассмеёшься: сам дурак.
Мы работали не пыльно.
Мы любили кое-как.
Разводить такие пары –
удовольствие одно.
Наши тары-растабары –
сериальное кино.
Обхожу сторожко лужи,
добираясь до авто.
...Мне и даром ты не нужен,
если что.
Сожалею, но при поверхностном прочтении я уразумел, что стихотворение "Если что" написано от лица адвоката по семейным делам или судьи аналогичного профиля. Вот фраза, заставившая меня так подумать.
Разводить такие пары –
удовольствие одно.
Наши тары-растабары –
сериальное кино.
Еще мне показалось, что поэзия, это – далеко не главная забота автора. Всё остальное может относиться как к дачнику-садоводу, так к квартиранту-нахлебнику, как к людям, уставшим от семейной жизни, так и к сантехнику, который во время работы, наблюдает чужие тары-растабары. Разумеется, все это может называться шуткой, иронической поэзией, водевильными куплетами. В таком случае, мне было не смешно. Прошу за это меня простить. Видимо, чувство юмора – не самая значительная черта моего характера.
26 ВИКТОР ГАВРИЛОВ «Мой друг, какая долгая зима!»
http://stihi.ru/2019/03/10/6139 квота Юлии Миланес за редактирование отборочного тура
Мой друг, какая долгая зима!
Усталый снегопад торчит в окне.
Ты говоришь, что справишься сама,
Но думаешь все время о вине
(В значении вины), когда вода
Из крана перекручена, как жесть,
И время замирает навсегда:
Тебе вчера и завтра – тридцать шесть
И шесть... Не закрепляется в уме
Из мрака
с мясом
вырванный ответ:
Свет нам дает понятие о тьме,
Во тьме нет указания на свет.
На кухне, как надгробие, плита.
Свой день кладешь в исчерканность листа.
Ты полагаешь, смысла нет взлетать,
Поскольку над тобою чернота.
…
Так будь же трижды он благословен –
Горячий ток по магистралям вен!
И мысль, озаряющая мрак,
Благословенна, так ее растак!
Так пусть резвятся (плохи ль, хороши)
Львы, павианы, кролики души,
Кричат тревожно рыбы на заре
И молния сверкает в январе.
И даже засыпая, жди вестей
Из мира, где – ни боли, ни страстей.
Пусть в изголовье лондонский оркестр
Играет гимн всему, что есть окрест.
Читая недосказанность во всем,
Ты можешь ждать и думать о своем,
О вечности, стоящей в полный рост,
Узнать по многоточьям белых звезд…
Стихотворение "Мой друг, какая долгая зима" написано подлинным, хоть и не слишком умелым лириком. Спросите, почему подлинным лириком, а не перекрашенным прагматиком? Причина проста, она вытекает из названия. Так нуждаться в живом контакте и столь сильно чувствовать капризы стихии, как личный искус чувствовать, способен только лирик. Прагматик может хандрить, его может доставать среда, котировки акций, природа, но у него под рукой масса средств заглушения хронической оторопи, от стойки бара до кушетки психоаналитика. В любом случае, про живой дружеский контакт он даже не вспомнит. Теперь второе, навязчивое несовершенство текста. С этим сложнее, поскольку, чтобы доказать это, мне потребуется прошерстить весь текст построчно, а это возьмет слишком много времени. Хотя нет, за прошедшие 4 года я немного изучил местную публику. Ей мало ритуала и схоластики, ей подавай чудо! Так что приведу я несколько примеров, чтобы не обвинили в шарлатанстве.
1."Усталый снегопад торчит в окне..." В этом лонге уже пытались идти вместе с дождем, запамятав, что "идет дождь", это – уже метафора. Вы будете смеяться, но "торчать в окне" – тоже метафора, потому что не метафора, это – гвоздь торчит в подошве. Что до зимнего дня, то он не может ТОРЧАТЬ в сквозном проёме не задернутых гардин.
2."Из мрака // с мясом // вырванный ответ". "Вырванный с мясом" – тоже метафора, речевая, то есть не авторская. Например: вырвать пуговицу с мясом, в смысле вместе с кусочком ткани, то есть, когда пришито крепко. Еще дверной звонок можно вырвать с мясом. Помните, у Мандельштама?
"Я на лестнице черной живу и в висок
Ударяет мне вырванный с мысом звонок…"
Подумал, что ответ можно вырвать с мясом во время допроса с пристрастием, но никак иначе.
3. "На кухне, как надгробие, плита". Плита на кухне, скорее всего, газовая или электрическая, но может быть, плита разделочная из дерева. В любом случае, я видел на кухне надгробия, это были не плиты, гора грязной посуды в мойке может походить на надгробие семейной жизни, когда хозяйки больше нет и не будет, а символика плиты, на которой никто не готовит, ассоциируется с забвением, запустением. Надгробья же сооружаются для памяти и только для нее.
4."Так будь же трижды он благословен – // Горячий ток по магистралям вен! // И мысль, озаряющая мрак, // Благословенна, так ее растак!"
Сперва скажу о токе в венах, звучит двусмысленно, а следом мысль, озаряющая мрак, – образ насквозь паразитический, настолько изгвазданный, что слов нет. Другими словами, когда А. И. Одоевский, отвечая Пушкину, написал:
"Наш скорбный труд не пропадёт:
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя",
все понимали, что имеется в виду. Но поезд ушел, и теперь оппозиция мысли и тьмы не значит ничего. Самое интересное, как автор, чувствующий подноготную фальшь, пытается это дело исправить. И тут вспоминается, что оружие пролетариата – булыжник, вернее, его эвфемизм (так её растак). Что еще? Еще могу разобрать лондонский оркестр в изголовье и другие накладки и холостые ходы.
И пусть уважаемый автор простит мою категоричность, потому что ничего другого, кроме хорошего, говоря всё это, я ему не желаю.
27 ОЛЬГА ВИРЯЗОВА «Горы меняются, что говорить о людях...»
http://stihi.ru/2019/09/02/1296 отборочный тур для резидентов
Горы меняются, что говорить о людях!
Что там в сосуде –
кроткая кровь в сосуде.
Горы приходят собственными ногами,
а говорили камень,
а говорили, пели, словотворили:
что там за ними... дальнее не обнимешь...
Дышит и смотрит дальнее, тень от тени,
свет от света – всех породнить со всеми.
Светом прохладным, тенью своей горячей
горы проходят мимо, уходят дальше,
чёрным разломом перегрызают плоскость –
плоского нету вовсе,
и вынимают бездну, и ставят пики...
Что мне считать великим,
вычтенным из себя тихотворным даром,
Шамбалой там в горах или даже дале?
Вот он приходит или она приходит,
пройден собой, изучен и найден вроде...
Читая стихотворение про горы и людей, я раздумывал над выражением "рука – владыка". В том смысле, что победительное право зачастую не надо отвоёвывать. Достаточно о нём грамотно заявить. Тут в обзоре вспоминал уже знаменитые стихи Б. Ахмадулиной про одиночество. То стихотворение с фигуральным лесом, который я и привел в качестве случая правильного обустройства фигуральной мифологемы, как и все творчество поэта, зачастую напоминало суп из топора, столько там было различных снадобий и приправ. Ахмадулина в этом деле была подлинным шефом, светлая ей память. Автор стихотворения про горы не заморачивается вопросом, из чего суп вкуснее, из говяжьей голени или из топора, а просто делает его. И нет вопроса о вкусе, моих или его вкусовых пристрастиях, потому что основной вопрос стихотворения поставлен верно, раз и навсегда: горы меняются, а что говорить о людях?! Если разобраться, то больше и говорить ничего не надо, но фокус заключается в том, что эту кашу маслом не испортишь. Объяснения, комментарии, устаканивания, при всей их ненужности, неизбежны. И тут не работает рецепт из комедии Плавта, а по сути маккиавелиевский "умный поймёт". Ведь, "не надо объяснять" и "умному достаточно" – не одно и то же. Первое – победительно, второе – катакомбно.
Светом прохладным, тенью своей горячей
горы проходят мимо, уходят дальше,
чёрным разломом перегрызают плоскость –
плоского нету вовсе,
и вынимают бездну, и ставят пики...
Что мне считать великим,
вычтенным из себя тихотворным даром,
Шамбалой там в горах или даже дале?
Видите? Никаких приправ, никакой недосказанности, никакого перебора. Может быть, упоминание о Шамбале спускает с цепи неучтенного сенбернара, но возможно, в наше время совсем без секретных рукопожатий обойтись никак нельзя.
28 БЕРТА ЛУЧЕВА «что ты плачешь под белой акацией..»
http://stihi.ru/2019/08/26/2716 отборочный тур для резидентов
что ты плачешь под белой акацией
рукавом вытираешь глаза
южный ветер тебя не касается
подползает и трогает за
за подол за утиные пёрышки
ноготок не обгрызанный вкровь
за транзиты печатных заморышей
тонкорунных овечьих хвостов
это деточка первые поиски
всё наощупь наобух на гладь
ты готов под колёса под поезда
под вагонные песни лежать
тёмной ночью особенно трепетно
жаркий воздух собаки вокзал
и доносятся стоны и лепеты
и покажется кто-то стрелял
это стрелочник тени безликие
пригвоздил к виноградной стене
что ты плачешь под белой акацией
и холодные пальцы в вине
Ну вот, только что рассуждал о свойствах поэзии Ахмадулиной, а перед нами очередной супчик из топорика, точнее из двух топориков наваристый супчик. Дело в том, что возможно осознанно, возможно – нет, уважаемый автор стилизует свой текст одновременно в двух жанрах: городского романса и готики. Хотя об этом догадываешься не сразу. На первый взгляд кажется, что это – беспримесный романс. Помните?
Опустел наш сад, вас давно уж нет.
Я брожу один, весь измученный,
И невольные слезы катятся
Пред увядшим кустом хризантем...
Сравните, навскидку:
"что ты плачешь под белой акацией
рукавом вытираешь глаза"
Это – первое двустишие, а во втором уже начинается:
"южный ветер тебя не касается
подползает и трогает за"
Когда одновременно не касаются и трогают, речь, по-видимому, зайдёт о привидениях. Признаться, у меня всегда возникают нехорошие чувства, едва в стихах начинают выкаблучиваться глаголы. В этом стихотворении есть еще, как минимум, одно подобное место:
"ты готов под колёса под поезда
под вагонные песни лежать"
В начале фразы кажется, что должен последовать глагол 'ложиться', но в конце фразы оказывается совсем другая инфинитивная форма того же самого глагольного корня. Хотя по сути, между романсом и готическими сюжетами и без того много общего. Взять хотя бы жесткий фатализм высказывания и повествования. Другими словами, от хризантем до акаций – рукой подать, тем паче, рукой, вооруженной пистолетом. Ну и потом, эти пригвожденные к виноградной стене тени, эти пальцы в вине, все это – не иначе романсовая прививка готическому роману. Есть тут и мифологемы, которые читателю только предстоит разгадать:
"транзиты печатных заморышей
тонкорунных овечьих хвостов".
Думаю, автор был готов к бреющей атаке недалеких критиков, но я не стану "докапываться" к данным приправам и снадобьям. Думаю, фатализм – это и форма всепрощения тоже, так что не будем брюзжанием разрушать идиллию.
29 МАРИАННА БОРОВКОВА «Кроме неба»
http://stihi.ru/2019/11/03/6798 отборочный тур для резидентов
осени лисьи повадки
слежка засада бросок
неосветлённый и сладкий
бродит под рёбрами сок
выберется на поверхность
травы напьются им в дым
благоразумная дерзость
не умереть молодым
горького голоса нота
непродолжительный звук
в брошенных пчёлами сотах
дикие слёзы живут
холод уже неизбежен
воздух прозрачен и сух
дерево держит небрежно
солнечный свет на весу
ветром качни и уронит
в шорох нетвёрдых шагов
если прислушаться
кроме
неба и нет никого
Читал это стихотворение, а в мыслях крутились незапамятные строки Жигулина.
Огненно-рыжий дубок,
Стройный, худой и лохматый.
Облака синий клубок
В желтой полоске заката.
Тихо в больничном саду,
Нет ни тревоги, ни страха.
Вместе с тобою пройду
До луговины оврага.
Осень, а клевер цветет –
Мелкий, неяркий, лиловый.
Скоро зима заметет
Этот цветок бестолковый.
Это – потом…
А сейчас –
Прелесть осеннего сада
Свет понимающих глаз.
Лучшего в жизни не надо.
Злые забуду года,
Боль и душевную смуту.
Боже! Продли навсегда
Сладкую эту минуту.
Я не собираюсь проводить сравнительный анализ этих текстов. Для меня очевидны три вещи, замеченные невооружённым взглядом:
1. Сходство ритмического рисунка, основанного на двустопном дактиле.
2. Сходство темы, "мизансцены" и даже отчасти словаря.
3 Неизмеримая глубина и очарование жигулинского текста, основанного на аскетическом мироощущении души, уцелевшей после трагедии. И это всё на фоне густо населенного стихотворения "Кроме неба", немного бестолкового при всей его (автора) "благоразумной дерзости". Именно так, первая половина стихотворения вызывает у меня неутешительные вопросы. Например, под чьими ребрами бродит и на какую поверхность выбирается осенний сок? Не нравится мне и то, что травы напиваются в дым. Вызывает сомнение, что в отложенной смерти есть какая-то дерзость, а благоразумие берет верх в этом вопросе только у человека, готового покончить с жизнью. С другой стороны, есть в тексте и сильные моменты. В качестве примеров удачного композиционного решения, хочу отметить как минимум два:
1.дерево держит небрежно
солнечный свет на весу
ветром качни и уронит
2.горького голоса нота
непродолжительный звук
в брошенных пчёлами сотах
дикие слёзы живут
Между прочим, насчет диких слёз, говорил уже о прецедентном праве. Рискну допустить, что в настоящее время особенности в жанре "стихи о брошенных ульях" определяет покойный Николай Степанович Гумилев своим стихотворением "Слово".
Мы ему (Богу, Ф.Г.) поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.
30 СМАГИНА ВИКТОРИЯ «Потом»
http://stihi.ru/2019/06/09/1003 отборочный тур для резидентов
между сломанных словечек
с закавыченным хвостом
ходит чёрный человечек
вопрошает что потом
чтопотомлен
гекатомблен
переломлен
утомлён
вырвем ёлки с корнем-комлем
выжжем синий-синий лён
голубые вертолёты
разобьём на вираже
пролетательным пилотам
не икарится уже
не божится клитемнестрам
не саврасится грачам
надин маленький оркестрик
любу ищет по ночам
волга-волга мать ли фильм ли
сколько спичей утекло
по обочинам итиля
всё княжнами поросло
посмотри какие цацы
крона к кроне шелестят
генетических мутаций
антистеньковый отряд
вздрогнут стеньки встав у стенки
у волчков голодный год
и венки плывут по венкам
в небо божеских невзгод
вот подснежники от тани
от марыси васильки
под прикрытием литаний
порох держится сухим
в знаньях многия печали
плачут жрец игрец кузнец
как же как же мы проспали
наступающий вездец
гарью пахнет мёртвый ветер
кровью слово-воробей
да отстань ты человечек
от заслуженных зомбей
Понравилось начало, черный человечек – симпатяга, и как водится, в такого рода игровых, озорных стихах, здесь встречаются удачи, их немало, но удачи особого рода, скорее, не содержания, а формы. Среди подобных удач я бы назвал: вырвем елки с корнем-комлем; надин маленький оркестрик любу ищет по ночам; пролетательным пилотам // не икарится уже... Уверен, есть много чего ещё. Стихотворение похоже не столько на глоток ворованного воздуха (Мандельштам), сколько на лоток коробейника: всем сестрам – по серьгам, тоже уворованным. Я взял, что понравилось мне, другие возьмут другое. При таком условии проиграть невозможно. Можно долго спорить, способно ли стихотворение жить одной формой, пусть и такой залихватской, и не прийти к согласию. Лично мне кажется, что форма и содержание стихотворения – неразрывны. Другой вопрос, что такое содержание стиха, поскольку форма, это – тема, идея, интонация, просодия и словарь любого конкретного стихотворения. Согласен, определение максималистское, и лет пять назад я бы с собой очень поспорил, но сейчас... Скажу так, содержание стиха не зависит от автора, это когда стихотворение само начинает говорить. В таком случае, если подобное происходит, автор не должен перебивать своё стихотворение. Если же НЕ происходит, вступают в силу саркастичные слова Давида Самойнова: все разрешено.
31 АЛЕКСАНДР ПЕРЕВОЗКИН «ёжик Илиход»
http://stihi.ru/2019/10/20/8084 отборочный тур для резидентов
Где проходит котом Сиротенаплите
закипает бульон сироте на плите,
и тогда не тревожь Сиротенаплите –
открывается брешь, к сироте, на плите,
первым ёжик вползает (зовут – Илиход)
сквозь округу, прозрачный туман, или ход
прыгнет сказочник-чиж, сенной веточке при…
Вьюрка-чиж, сироте чудеса говори!..
Перечислим гостей: Вьюрка-чиж, Илиход,
к ним собака – Лиса, сквозь суму или ход,
пробирается в дом, что и ёж-Илиход,
все стекают за стол, только дымку ищи,
сирота-мальчуган ставит каждому щи,
горстку ягод-охотки вдобавок ежу,
перемелит и хвои еловой чижу,
и погладит собаку – Лиса, да Лиса,
так безлюдно по дому бредут чудеса,
из кирпичного сита, где эти и те,
появляется кот-Сиротенаплите,
посидит на коленках – хорош был мой план!..
а потом он уходит в раздумьях в чулан,
там по связи мышиной (на это усы)
рыщет норами, лапой ровняет весы,
по-кошачьему мякнет, и вот он исчез,
появляется в городе Чижевый лес,
на Никитском бульваре скамейка кота,
на пригорочке – ёжиков, где-то полста.
Знакомая игра в говорящие имена, сам увлекаюсь подобным, причем в новейшее время: огонек Негасим – моё сравнительно недавнее исчадие. Тут главное – соблюдать принцип красноречия и органики, чтобы имя при первом знакомстве не вызывало недоумения. А еще важно не зарапортоваться вконец, держать руку на пульсе, и историю, а ради чего иначе придумывать такие имена, дорассказать до конца. В данном же случае, в наличии лишь завязка истории (посидели тут, походили там). Формально, эта завязка напоминает старую сказку Маршака, "Теремок". Но Самуил Яковлевич детское сердце знал неплохо, поэтому придумал интригу, между прочим, символизирующую тему защиты отечества от незваного гостя. А тут, вместо интриги под конец текста сделан тонкий намек на погоню бедолаги Ивана Бездомного за нечистой силой по очень большой Никитской. Думаю, самый удобный рецепт в этой связи – представить себя пятилетним ребенком, сочиняя подобные истории, подумать, в какой момент стихотворения у несмышленыша наступит изнеможение, и он перестанет вникать?
32 ЕЛЕНА НАИЛЬЕВНА «Чистого спирта»
http://stihi.ru/2019/10/07/9404 отборочный тур для резидентов
Ты в привязанность глупую верь, но
сомневаясь ступай за порог.
Ненавижу дурацкую верность,
эту суку, что дремлет у ног.
Я слепа, но отчётливо вижу
наказание в нашем сродстве
на постельном белье из Парижа,
в юных маках на синей траве.
Я хотела бы чистого спирта,
чтоб тоска становилась мутней,
и развязного пьяного флирта
на глазах грустной суки моей,
и попсы наркоманского шлака,
грязной кухни и масляных шпрот.
Я её прогоняю: пошла-ка,
лабутеном пихаю в живот.
А сама, белым облаком тая
и в неё превращаясь, – смотри –
как огонь на Афоне, святая,
грустной сукой ложусь у двери.
Формально интрига этого произведения строится на принципе рекуррентности в пространстве художественного текста. Это когда протагонист наблюдатель постепенно и неотвратимо превращается в наблюдаемого, при этом за рамками произведения предположен другой наблюдающий. Короче говоря механизм реккурентности срабатывает снова и снова, до бесконечности. Так: старик из новеллы Х.Л.Борхеса "В круге руин" как бы материализует образ из своих сновидений, чтобы в финале понять, что он сам является плодом чьей-то фантазии. Что еще, кроме мастерства, с которым исполнена миниатюра? Невнятно лишь начало стихотворения. Чувствуется, что автор пошел на весомые жертвы, ради второго двустишия. Осталось узнать, готов ли читатель пойти на такие же жертвы. И последнее: секретные рукопожатия, все эти "простыни из Парижа", лабутены и огни на Афоне. Я уже говорил, расшифровывать их мне не досуг, тем более, часто это весьма затруднительное занятие, даже сейчас, когда решительно все ответы лежат в кармане брюк. Огонь на Афоне – подходящий пример. В кармане нашел я только "благодатный огонь в Иерусалиме". Лично мне ясно: что-то секретное!
33 ДМИТРИЙ БЛИЗНЮК «женщина в песках»
http://stihi.ru/2019/12/03/6857 отборочный тур для резидентов
смотрела в зеркало, изучала щеки и волосы, глаза,
то чувство, когда игральную карту дамы сгибают пополам,
продавливают по шву лакированным ногтем,
и она оказывается лицом к лицу с незнакомкой.
кто это?
фальшивка, а где оригинал?
ее красота растворена в воспоминаниях,
в поклонниках,
чуть солоновата как кровь из треснувшей губы
на морозе времени. бррр.
она смотрит в зеркало и зеркало смотрит в нее:
подносит зажженную свечу к лисьей норе,
раскусывает икринку сожаления и горечь приятная,
оранжевая растекается во рту. она видит свои копии,
которые застыли в зеркалах, как девушки в клею
в одних трусиках, в стеклянных колбах.
и кружится, кружится голова:
кто-то ее высасывает через соломинку у виска, там, за ухом,
в пигментной патине, которое уже не целовали давно.
серебряными вилами по черной воде – седина у корней –
это борьба с пустынями, пластиковые саженцы на краю
пропасти, губ, бровей. курсанты послушно красят песок
в зеленый цвет, и пристальный взгляд в зеркало:
так брюхатый заряженный револьвер
подносят к отражению в зеркале – ствол к стволу,
зрачок к зрачку, но никто не стреляет – почему
мягкие игрушки падают с книжных полок:
мишка, собачка, слон,
а когда игрушки касаются паркета, то рассыпаются в прах:
трухлявые, с жемчужным ремешком.
она отворачивается от зеркала
и смотрит в окно:
капли дождя тускло сверкают
на гнутых железных хвостах решетки,
грусть скорпиона, рыхлая грусть
ржавчины, и голос мяукающий Мари Лафороне льется с экрана.
осенний дождливый день как водянка,
которую она, дура, сковырнула иглой,
смоченной духами, а там аромат бензина и терпкость грецкого ореха,
гниющие громадные листья в луже, как царские деньги. да.
эта музыка будет вечной, но не я...
звук ножниц,
звук ножниц нарастает: икебанист сокращает её, отрезает
сюжетные линии, возможности, нитки, кусочки плоти.
она выпьет на ночь лес, хвойный лес в чашке с мятой,
две таблетки снотворного, чтобы не слышать тихий
неумолчный скрежет в зеркалах:
это черные конькобежцы печали, согнувшись,
наворачивают спирали на мерзлых заиндевевших глазах.
память, обманывай, обманывай меня...
Непонятно, читал ли автор стихотворения "женщина в песках" одноименный роман Кобо Абэ. Может, смотрел кино? Думаю, эта женщина – автор. Хотя о том, как женщина смотрит на своё отраженье, мог написать и мужчина. У меня самого есть такой стишок: долгий, взыскующий взгляд, // неузнаванья гримаса...
Но у меня нет переломленной в поясе карты дамы. А если бы я написал: "девушки в клею // в одних трусиках, в стеклянных колбах", это бы прозвучало по-другому, почти неприлично. Но почему я вспомнил о японцах? Уж точно не из-за икебаниста с ножницами, эманации парки Морта, отмеряющей кому сколько осталось. Хотя в японцах ли дело? Всё это – экзистенциализм в чистом виде, поединок отражений, где никто не стреляет. А если происходит падение, то это как будто "мягкие игрушки падают с книжных полок://мишка, собачка, слон,//а когда игрушки касаются паркета,// то рассыпаются в прах..."
Я сказал бы, знакомое миролюбие (Помните? – "...тени безликие // пригвоздил к виноградной стене из "что ты плачешь под белой акацией"), если бы на этот раз падение не обозначало подлинной смерти. Эта женщина – внимательный автор. Внимательность, кропотливость, это – третье качество, о котором я еще не писал в этом обзоре, третье после навыка и таланта. Возможно, это – качество таланта. Почему я об этом вспомнил? Потому что, едва переламывается карта, и отраженья встречаются, тут же возникает кровоточащий вопрос о первородстве.
"...она оказывается лицом к лицу с незнакомкой. // кто это? //
фальшивка, а где оригинал?"
Таким образом, возможно, источник этого стихотворения следует искать не у Кобе Абэ, и даже не у Ницше, а в Библии, в истории про Каина и Авеля.
34 СЕРГЕЙ ДУКОВ «Гайки»
http://stihi.ru/2019/04/18/7772 отборочный тур для резидентов
Пахнет в воздухе тускнеющем, не сельском
ладаном полынным и извёсткой.
Маршируют тучи за Козельском,
и энергосберегающие звёзды
в принебесной нише тлеют вполнакала...
В платье белом уезжает слива, –
ждёт свой рейс у мёртвого вокзала
пятый год уже, наивно, терпеливо.
У порога – лишнее ведро раствора.
На стекле – налёт уставшей пыли.
Шансов нет совсем у разговора,
только крутится в башке что «жили-были…»,
только, кажется: сидеть бы там, где пела
циркулярка, вечно... в чистой майке,
и смотреть на эту дуру «в белом»
с чемоданом, где – кило гвоздей и гайки.
Первая мысль по прочтении этого стихотворения, что кило гвоздей – это совсем немного, не о чем говорить. Перед нами постиндустриальный пейзаж, где эмоциональный центр композиции даже не этот загадочный чемоданчик, вполне способный оказаться тоже бессмысленной, поскольку все и так мертво от вокзала до циркулярной пилы, бомбой, а ведро, судя по всему, еще "живого" раствора и абсолютно бессмысленное сливовое дерево в белом. Пессимистична ли картинка, возможно ли утепленное человеческой жизнью, грядущее в этом месте? Вопрос открыт. Почему, по какой причине? Потому что живо чувство ностальгии в лаконичных пассажах рассказчика, а это – уже кое-что.
В моём шорте 8 отнюдь не равноценных стихотворений. Стоит ли упрекать в этом составителей лонга или подозревать меня в излишней предвзятости? Едва ли. Полагаю, как с моей стороны, так и со стороны редакторов отбора и номинаторов не было почти ничего личного. Я так вообще за месяц ни разу не заглянул на страницу БЛК, чтобы паче чаянья не соблазнится. И тем не менее, шорт очень неровен. Что делать? Любовь зла!
10 «Комариное поле»
13 «в первый день года»
20 «Просьба»
27 «Горы меняются, что говорить о людях...»
29 «Кроме неба»
32 «Чистого спирта»
33 «женщина в песках»
34 «Гайки»