Идёт по небу колея
сквозь млечный гул пушистой ваты,
кто дал ей жизнь:
ты или я?
Или мы оба виноваты?
В гудящих крыльях серой птицы,
как в отражениях озёр,
твой силуэт Луной пестрится,
упав бельмом на Божий взор.
И будешь ты теперь доколе
разлукой бешеной терзать?
Хочу, как зверь в гнилой неволе,
лишь умереть—не умирать...
Но жив, на подлость сам себе,
и жду, шатаясь невпопад,
когда в белеющей судьбе
блеснёт твой бирюзовый взгляд.