Бутыли небоскрёбов -
сосуды царских дел.
И лиственные сгрёбы
среди холёных тел.
Умов надменный норов
и дистиллятность дум.
Дворцовые опоры
для накопленья сумм,
а не страниц поэзий.
Нет пользы от бумаг.
Быт, хаты и полесья
срубили впопыхах.
Во скверах выгул страха
нищанья пиджаков.
Тут нет мелодий Баха,
художных игроков,
что выведут картину
из камня, птицы, льда...
Асфальт тут чертят шины,
царапая гладь дна.
Колоссы, пирамиды
для быта муравьям.
Молитвенник из скидок.
Меркурия злой храм.
Наследью нет служенья
и места для холста.
Древесные сниженья
от дуба до куста.
Подошвы двухэтажек
среди гигантских ног.
На брюках нет брызг, сажи.
Сияет глянцем стог,
что ввек не загорится,
хотя там жжёт сам бес.
Коль пламя заискрится,
тогда тушить с небес.
Смерть. Шевеля остатком
дверных, побитых губ,
под кепкой крыш огарком
вниз смотрит белый чуб,
сухого старца. Сколько
видал он, знает судьб...
Он - щепочный осколок,
какой вот-вот сметут...