Был домком, там место прачки.
Карточка рабочая.
Счастья не было в заначке.
Всё, как есть воочию.
Бабушка бельё стирала,
Пена мыльная кругом.
Денег вечно не хватало,
Лишь на хлеб и то с трудом.
Деда осенью забрали.
Дочь больная на руках.
Деду сразу «десять» дали,
Чтобы знал «коварный враг».
Слёз пролито и немало.
Дочку надо поднимать.
В семьи наниматься стала,
Чтоб квартиры убирать.
Дальше – больше, сорок первый,
Холод, голод и война.
Голос диктора рвёт нервы,
Пред глазами пелена.
Писем не было от деда,
Но оказия была.
Пишет: болен ещё с лета,
Плохи, мол, его дела.
Время шло, врага погнали,
Под картошку огород.
Маме пропуск к деду дали.
Это сорок пятый год.
Сталин умер, дед вернулся.
Есть у бабушки внучёк.
Дед всё хмурился и гнулся.
Так ушёл совсем не в срок.
Бабушка держалась дольше…
С нею счёты свёл инфаркт.
Нет любимых мною больше,
Чем она, бесспорный факт.
Помню бабушкины руки,
Пальцы жёсткие в узлах.
Нет, не знали они скуки.
Вечно в праведных трудах.