Давно,
Я в грусти невозможной,
Не обнаруживал себя,
Во лжи натужной,
безыскуссной,
В любовной муке
не любя.
Давно не клялся, не божился,
В святой невинной чистоте,
И от очей ее укрылся,
Трусливый, в полной темноте.
Искал себя в пыли и грязи,
В следах, затерянных в глуши,
Как мне хотелось все и сразу,
Всего для тела и души.
И в этой драме бесконечной,
Я был и жертва и палачь,
Удобно спрятаться за вечность,
Удобно скрыть тоску и плачь.
О как хитер, и как коварен,
Во мне живущий бес-паук,
Он знает тысячи уловок,
Он знает тысячи наук.
За сто шагов, за сотни жизней,
Великий грешник и святой,
Под маской праведной безчестно,
Мечтал о выгоде одной.
Но только свет меня касался,
Я то касание искал,
Но слишком долго притворялся,
И слишком многого желал.
И вот теперь на крае мира,
Во тьме, что возжелала свет,
Я так хочу того что было,
И так хочу того, что нет.
Святая жадность отравила,
Меня всего и не всего,
Душа любила и желала,
Душа хотела ничего,
Но не бывает полусвета,
Как не бывает полутьмы,
Я жажду полного рассвета,
На смену полной темноты.
13.01.2020