Свежий бриз обдувает лицо,
оставляя на губах солёный привкус,
а на бёдрах - хлопья морской пены…
Она возвращается в тёмный дом,
раздевается догола,
садится перед очагом
на отполированный временем
массивный табурет.
Старая цыганка, не вынимая трубку изо рта,
расчёсывает ей волосы,
вплетая в них красные цветы,
и надевает ей на шею звенящее монисто.
В котелке закипает какое-то зелье,
и смолистые тягучие испарения наполняют комнату,
назойливо проникают в лёгкие…
«Драб… тукэ…» - старуха подаёт кружку
и смотрит как она пьёт.
«Осссссс…» – кто-то швыряет песок в маленькое оконце,
тормошит соломенную крышу…
«Хооочу-чу-чу» – пыхтит чёрная трубка…
Когда она думает о нём,
наступает самая длинная ночь,
луна тонет в молочной дымке,
а под утро усиливается южный ветер.