Он сидел за письменным столом покрытым блестящим лаком. Вся столешница была заставлена годами накопленными бумагами, открытками, давно исписанными ручками, местами поцарапанная и прожжённая по случайности упавшим сигаретным пеплом. Главный механик был одет в защитного цвета куртку. На носу висели очки с толстыми стёклами, сквозь них откуда-то издалека смотрели маленькие, умные глаза. Он покашлял, затушил сигарету, в тяжелой хрустальной пепельнице. Посмотрел на календарь, висевший на стене напротив, - уже 27 число конец месяца, - тихо пробормотал он. Тяжело поднялся и вышел из кабинета. После работы они всегда шли к метро вместе. Механик и энергетик. Это была традиция, - по пути зайти в Ларек выпить по бутылочке пива. Энергетик срывал пробку с бутылки рукой, и одним залпом проглатывал содержимое. На долю секунды его лицо, словно высеченное из камня, смягчалось и в глазах появлялся огонёк. А вот, например феминистки? - заявлял он многозначительно, и умолкал, ожидая вопроса от Механика. Но тот не отвечал и пил маленькими глотками свою Баварию. Допив, они молча шли до метро. Потом механик крепко жал энергетику руку. Скупо говорил, - не опаздывай! А то знаешь что! Грозил пальцем и садился в свою маршрутку. Энергетик не знал, но делал вид что понимает и опасается. Спускаясь в метро,он размышлял и на душе у него было легко, а в голове перекатывались мысли, одна за другой. Контакты в третьем корпусе., ЩС12, Зинаида просила, давно пора ко врачу, и снова эти Феминистки, энергетик не знал кто они, но само слово было неприятное, и несло непонятную угрозу.
Макс сидел на подоконнике открытого окна в мансарде. За окном была весна, распускались листья, просыпалась природа. Он смотрел вниз на проезжающие автомобили, и читал стихи,-
Упрямая челка- волны песка.
Без них одиноко- тоска.
Взгляд синих глаз- синих как небо.
Как удержать, где бы.
Механик стоял во дворе третьего корпуса, за его спиной красная кирпичная труба выпускала пышные клубы пара. Он смотрел на крышу администрации, там кипела работа, прораб стелил новую кровлю, стучал молотком, загибал клещами огромные листы жести. Халтура, думал Механик, сердцем чую халтура. Потечёт ведь, вот ливни осенние пойдут и потечёт. Но фактуры для своих опасений у механика не было, он уже два раза забирался на крышу и проверял швы. Все было надежно, не прикопаешься. Докурив папиросу, и бормоча что-то под нос, он угрюмо пошёл в сторону проходной.
Утро,- солнечное. Пронзительно свежий воздух, слегка прохладный, но от того еще более насыщенный. Он смотрел в открытое окно. Вдалеке, где-то на горизонте виднелись паруса. Корабли медленно и величаво скользили по волнам. А свежий бриз все рвался в открытое окно. И впереди было столько много всего неизведанного, и заманчивого. Впереди была целая жизнь. Выбегая во двор, он вливался в толпу мальчишек, они все вместе смеялись, играли и резвились. Возраст ребят был самым разным, от четырех лет и до двенадцати, ребята постарше играли своей компанией. Они все были с близлежащих домов, которые располагались вокруг зеленого сквера. Это были дома сталинской постройки, кирпичные величавые, с элементами ампира, - крупными колоннами, барельефами. Блестящие крыши, отражали солнце и нарядно сверкали жестью. На тротуаре были припаркованы редкие автомобили частников. В основном это были пузатые двадцать первые волги, горбатые запорожцы и понурые москвичи, но иногда попадались и жигули первой модели. Как раз такая машина в этот день стояла напротив сквера. Она была ярко оранжевого цвета, как спелый апельсин. Глядя на него всем было понятно, что это автомобиль будущего. Он был прямоугольный, он был компактный, он был агрессивен и легок.