Мы были счастливы, искренне рады –
Тот, Кто был мучим, убит, но воскрес!
И мы молились в надежде награды,
Той, что обещана была с небес.
Но было трудно, и тесно и жарко,
Чувство потери давило нам грудь.
Что может быть драгоценней подарка,
Чем на груди у Раввуни уснуть?
Но время настало, пора облачиться
В веры броню и учения свет.
Компаса нет, жаль, и может случится,
Не сохраним Его вечный Завет.
Равви, ах, Равви, зачем нас покинул?
Как продержаться в жестокой войне
Без Твоей мудрости, без Твоей силы,
Что утверждал Ты ее и во мне?
Я буду ждать, как сказал Ты, Учитель.
Тот, Кто Сын Бога, не может соврать.
Вот, уже вот, и придет Утешитель
Слезы мои по Тебе утирать.
Город святой пировал Урожаи,
Мы же пытались привыкнуть к тому,
Что Тебя нет, мы сиротами стали.
Не с Кем теперь возлежать за столами,
Не к Кому к сердцу склонить нам главу.
Так мы в тоске и молитве лежали,
Пред Богом простёршися в трепете ниц,
Как что-то дивное с местом тем стало,
Слезы потери стирая нам с лиц!
Невообразимое, странное стало!
Грохот и ветер ворвался в наш дом.
Вихрем папирусы вдруг разметало,
Как канонада нас шумом застала,
И в напряженном том воздухе малом
Вдруг заискрился огонь.
Пламя же это в тот час разделилось
И, будто, почило на наших главах.
А после этого чудо случилось -
Несколько сотен, всех тех, кто молились,
Заговорили на языках.
И скорбь вдруг прошла, и исчезла утрата,
Ведь мы осознали, что Дух Его в нас!
И поняли вдруг, что мы так богаты,
Не глядя на разность достатка и рас.
Мы вдруг осознали величие силы,
Что в немощных нас поселил наш Господь.
И гул голосов, что окрест огласили,
Знамением стал нам, про Дух, а не плоть.
И завтра, возможно, нас выдадут зверю,
Что на арене терзает тела.
Или зажгут нас, как факел на древе.
Только ведь Правда уже ожила.
Ты победил, и народа глумленье
Уже ничего не способно решить.
Ты Своей кровью, Своим воскресеньем
Уже заплатил, чтобы мы могли жить!