* * *
Когда душа во мне заговорит
на птичьем языке своём высоком,
не назовут, я думаю, пророком.
Но всё же добросовестный Фарид
с большой метлой у нашего подъезда
прислушается: вот окно, вот бездна,
вот чей-то голос: «Господи, горит
во мне огонь! Будь милосерден! Дай
мне мужество! Приму, что совершится».
Фарид стоит, и на него, как птица,
слетает лист, и белый алабай
поскуливает — чу! — на бортовые
огни небес. Там тоже есть живые:
собаки, кошки (только догоняй)
и люди, а ещё
какие-то
чужие…