Период пресловутой «Перестройки». Один из постсоветских городов. Зима. Вечер. Час пик. Холодно. Транспорт ходит плохо - то есть, как ему заблагорассудится. Похоже, что тридцать лет назад, что сейчас - при «неожиданных» снегопадах коммунальщики оказываются парализованными - теряют дар речи и движения. Да так, что девственные снежные заносы на дорогах расчищаются лишь частными авто, вязнущими в глубокой белой колее - как танками, которые, как известно, грязи не боятся; ибо снег снегом, а домой добираться как-то нужно. Два десятка замёрзших потенциальных пассажиров, стоящих на автобусной остановке, готовы отдать «полцарства за коня», лишь бы поскорее оказаться в тепле, напиться если не чаю, то водки. Наесться до отвала пельменей, грохнуться на диван, поглаживая сытый живот, и сквозь щелочки глаз пялиться на программу «Время», плавно перетекающую в художественный фильм.
Вдруг как в сказке скрипнула дверь - то приехал долгожданный автобус, с трудом распахнув райские свои врата, ибо оказался битком набитым счастливчиками, влезшими на предыдущих остановках. Но домой нужно всем - в том числе и тем, кто так долго вмерзал в асфальт, вглядываясь в белую ветреную пелену, проклиная на все лады как погоду, так и городские власти - прямо тут и сейчас. И народ ломанулся, подгоняемый решимостью уехать во что бы то ни стало, подогреваемый страхом в случае неудачи замёрзнуть до смерти и не увидеть пельменей - ни сегодня и никогда, утрамбовывая ещё сильнее автобусное чрево. «Ну-ка, мужики, поднажмём!». Кто-то ругался, кто-то кричал, но место, однако, понемногу образовывалась за счёт лезущих по головам и садящихся на колени друг к другу. Пока, наконец, не поместились почти все, за исключением одной мадам в меховой шапке, обладающей чуть меньшей проворностью, но не теряющей надежды и веры в резиновость общественного транспорта.
Мадам жалась к спинам висевших на подножке, давя локтями зады, упираясь кулаками, слёзно прося «подвинуться ещё чуть-чуть». Но свободного пространства уже не было ни на сантиметр, все стояли как селёдки в в банке - по стойке смирно, лишённые возможности лишний раз выдохнуть, сдавленные по рукам и ногам. Никто из мужчин не хотел умирать и уступать даме своё кровное место на ступеньке, дожидаясь в пурге следующего автобуса; который, быть может, уже не придёт?.. Но дама упорствовала. Автобус меж тем из-за этого не мог закрыть последнюю дверь и двинуться с места. Пассажиры нервничали.
Пока наконец взмывшая вверх рука какого-то особо умного дядьки, замучившегося бесконечно долго быть спрессованным телами своих селёдочных собратьев и больше всех мечтавшего об ужине и диване, не дотянулась до «камня преткновения» и ловким движением руки не сбила спесь (зачёркнуто) меховую шапку с головы мешающей движению персоне. Прямо наружу, в метель, в глушь, в Саратов.
Естественно, «обезглавленная жертва» слезла с подножки вслед за головным убором. Ибо тотальный дефицит - шапками не поразбрасываешься, тем более, из голубого песца. Да и холодно зимой с непокрытой головой шастать...
Двери наконец закрылись, пассажиры вздохнули с облегчением, автобус тронулся в свой дальнейший путь.
22.06.2003.
Автор рисунка: Manka_kasha