«Горе ты моё, луковое», -
В голос причитала мать,
Когда первый раз пришел под ""мухой",
Тут же уложила спать.
Утром, на заре, раненько,
Села в изголовье у меня,
Со стыда горел синим пламенем,
На неё глаза боялся поднять.
А она взъерошила мне волосы,
Качала укоризненно головой:
«От горшка три вершка, молод ещё,
Слава богу, что пришел живой.
Взрослеешь... Но не надо так»,
И нежная её рука, по голове бежала,
Снижала боль и утешала,
И слёзы горькие катились по щекам.
И приходило отрезвление –
Как же я такое совершил?!
А рядом мать стояла на коленях,
С молитвой к господу: «Прости его, прости».