Сидя в пожухлой траве на краю
кимберлитовой трубки "Мир",
как не три окуляр - все тот же вью -
с ума сойдёт ювелир.
Тут полвека назад курил Хабардин,
говорили, крепкий табак.
И теперь, ты как он - здесь сидишь один,
повторяешь: "Ну как же так?"
Это даже в земле не зови дырой.
Матерясь от души, удивись:
8 км по пыльной, крутой
спирали, идущей вниз.
Серая пропасть, и здесь по краю
не видать ни детей, ни ржи.
Ты когда-нибудь видел такое? Знаешь,
как теперь с этим жить?
Покосившийся дом, окраина мира,
сползающего в пустоту.
Хозяйку пусть будут звать Глафирой,
пусть затопит плиту.
- Как же вам тут живётся? Горько
на краю этой гиблой дыры?
- Мы про неё не думаем столько,
сколько думаешь ты.
Можно не думать, дружить, любить,
смеясь над своей судьбой.
Можно оставить, но не забыть:
пропасть – всегда с тобой.
Днём или ночью, лёжа во тьме,
путаясь в чьих-то руках,
знать – эта бездна, как в диком сне,
страшно, как велика.
В городе Мирном вечером тихо.
Угли тлеют в печи
Если не хочешь сойти за психа,
не говори, молчи.