Эта синь - весна на небе,
полог зимних дум - откинь,
в ближней кроне, как отрепья
бывшего великолепья -
старых листьев благостынь,
расшифруй скульптуры
эти,
звук возьми из мёртвых струн,
отшумевшие культуры,
не утратив память в Лете,
хором запоют с трибун
поклонения
словам,
в коих место есть волхвам
и младенцу в колыбели,
Рождество - есть смысл листочка,
выживает в стужу почка,
(да, в колючие метели)
как средь бед - к Любви любовь,
как в расстрельной одиночке -
вера в радостную новь,
скиния могучей веры -
в небо синее свой взгляд,
да, из оболочки серой -
жизни, вставшей в серый ряд
соблюдения законов,
по которым
коридором
выживания
забот,
мы идём в свои могилы,
кто-то и без них умрёт,
предавая всё, что мило,
покидая свой народ,
пополняя массу выродков,
ради меркантильных льгот...
Я смотрю в канун Крещения
на засохших листьев жесть
и в душе моей - не месть,
а картины воскрешения...
Мука: дыба, эшафот,
мысль про приговор на тление,
Крест Распятия - полёт
сквозь буран в тепло весеннее...
Разрывает почку-точку -
запятой
сквозь смерть живой,
вера в небо - уголочком
нежности любви земной.
Я люблю сквозь бред формаций,
сквозь уставы злой земли -
позывные вечных раций
человечности в дали
выживающих сказаний
о весне всегда везде...
Вера - счастья мирозданье
и оно - видней в беде...
Вот зачем, гляжу с любовью
на пучок засохших листьев...
Как в камине пепел писем -
этот синтез недр и выси,
для не сдавшегося - кровля
с барельефом закулисья...